2013, июль, 25. Атлантический океан.
«Европа» неслась полным ходом. Сделали только две остановки. Забежали к затопленному танкеру пополнить запас топлива и на базу в Бресте – пополнить её стратегический запас свежими трофеями. О чёрном дне следует помнить. В районе вечной стоянки «Бегуна» вертелся какой-то баркас. Двух мнений быть не могло, и Джейн из пушки разнесла его в щепки. Самим мало. Таковы стали правила жизни. Перепуганные бараны блеяли на корме, их не менее струсивший хозяин обхватил голову ладонями. Петя дал секретный сигнал, и через минуту на поверхность всплыл буй. За его якорь-трос лебёдка вытянула закупоренный шланг. Топливо пошло в цистерны. Вот так, господа арабы. Через час ни буя, ни судна здесь было не видать.
Трофеи настолько восхитили население, что выгрузка произведена была за несколько часов. Теперь любого гражданина Ковчега можно было изгнать отсюда только силой. Такова уж грешная натура человека. Все понимали, что в страшной лотерее катастрофы им выпал счастливый билет. Энтузиазм людей поднялся до небес.
Я, слегка отдохнувший на переходе, уже работал в машинном отделении «Шельде». Так назывался найдёныш, на который меня, Васю Муравьёва и Гену Моисеева по пути в родной порт высадили с «Европы». Полегчавшая, она вернулась с мотористами и матросами «Феликса». На мостик поднялся Ник Шепард в сопровождении Володи Гацкова. Матрос мог самостоятельно нести вахту, подменяя капитана для отдыха. «Европа» будет рядом, и в случае чего поможет решить проблемы по радио. Судовождение сейчас простое, ни встречных, ни поперечных бортов не наблюдается. Не от хорошей жизни, конечно, назначаем ребят на серьёзные должности, но я заметил, как с такими повышениями по службе у них возрастает ответственность и старание. Мы передаём им свой опыт, они сами много читают и спрашивают. Надо растить молодёжь.
Системы судна по очереди оживали. Электромеханик «Феликса», Алексей Иванович Торопов, опытнейший моряк, для меня был дядя старой, ещё послевоенной школы. Говорил, что уже семь лет не работал, потом так заело наблюдать эту демократическую шелупонь, что решил вернуться. Только в море он чувствовал себя легко и свободно. Свой среди своих. Специалист высшего класса. Он разыскал папку с электрическими схемами и пошёл «звонить» по шкафам распределения. Через час мы включили свет и паровой котёл, через два прогревали главный двигатель и мазут. Через четыре часа после его прибытия, ребята установили отремонтированную трубу системы охлаждения поршней, а Вася Муравьёв доложил, что дизельное топливо для генераторов принято с «Европы». Тем временем матросы погрузили запасы воды и продуктов, а на борт прибыла повар Маруся Цыганенко, которая будет нас кормить. С ней на вместительном боте «Феликса» прибыло пятьдесят человек из его пассажиров, вызвавшихся в абордажную команду. Всех поголовно мистер Ник вооружил, проинструктировал и пристроил к делу. Его хватало на простоявшем без присмотра несколько месяцев судне. Неплохой, в общем, корабль. Зачем было менять его на сомнительное счастье безоружного берегового искателя приключений?
— Кэптэн, машина готова к проворачиванию!
Телеграф звякнул на «Товсь». Люблю крупные суда. Даже при высоком уровне автоматизации, а этим «Шельде» не обделили, конструкторы оставляют старинный звонкий телеграф и солидные рычаги управления оборотами, равно как и настоящие штурвалы на мостике, вместо миниатюрных джойстиков электронной эпохи. Мотористы отпрянули с верхней площадки, и я дал пуск. Машина размером с трёхэтажный дом громко прочихалась сжатым воздухом, остановилась. Короткие манипуляции наверху, и Гена, назначенный «старшим за всё», показывает в окно центрального пульта управления большой палец.
— Сэр, прошу добро на запуск!
Телеграф звенит на самом малом. Поехали!
Машина пошла на топливе, размерено заиграл тысячами тонн корпус в такт вращению гребного винта. Передаю управление на мостик. В принципе, я могу идти спать. Автоматика лучше меня проследит за сотнями рабочих параметров и разбудит в случае отклонений. Но традиционно «дед» должен вывести судно в открытое море, убедиться, всё ли нормально. Машина не работала долгое время, лучше понаблюдать. Первые впечатления самые положительные. Вместе с Васей и Геной обходим каждый уголок огромного машинного зала. Кое-что им неясно, да и я только начал осваивать основные системы. Благо, они построены согласно установившимся стандартам и не удивляют ненужной оригинальностью. Замечаем несколько мелких протечек, но они не смертельны и пройдут, когда всё прогреется. Отпускаю всех отдыхать. Через час мистер Ник приглашает подняться на мостик. Как всегда, там темно и по-праздничному уютно. Алексей Иванович, изредка подсвечивая, настраивает гирокомпас. Даже он работает! Прекрасное судно! Впереди по курсу виднеется кормовой огонь «Европы». Она выводит нас из фиорда. Володя повторяет рулём каждый её маневр, докладывает каждую серию сигнальных вспышек. Мы решили раз и навсегда использовать радиосвязь и радар в районе Ковчега только в крайних случаях. Побаиваемся, что ещё остались приборы и специалисты, умеющие нас вычислить. Невзирая на все старания «военкома» Шепарда и наличие оружия, наша колония пока слишком беззащитна. Обживёмся, окрепнем – сами будем искать встречи. Качнуло корпус, и пошла наша моряцкая жизнь привычно по древним, как сам океан, волнам.
— В добрый час, кэптэн. Я счастлив поздравить вас с первым выходом в новой должности.
— Спасибо, чиф. Как машина?
— Я приятно удивлён её хорошим состоянием. Механическая установка – без замечаний. У шефа есть претензии к изоляции генераторов и проводки, но это вызвано длительным простоем. Со временем наладим. Как системы управления?
— Претензий не имею, но шеф и здесь ворчит на изоляцию. Полагаю, он просто старый ворчун.
— Постарше некоторых, которым сейчас параллельно, а потом плачут: дядя, выгорело.
Пьём вечерний кофе. Володя, переключив на автопилот, присоединяется. «Европа» лежит на генеральном курсе, для безопасности оторвалась чуть вперёд и маячит нам неярким кормовым огнём. У нас уже целая флотилия. «Феликс», конечно, уже не боец со штормами, но у причала он послужит ещё долго.
Выжать из «Шельде» больше восемнадцати узлов не удаётся. И на том спасибо. Ребята освоились, навели порядок в помещениях. Словно и не было катастрофы. Нормальная работа на нормальном грузовом судне. Правда, смущают пулемёты на крыльях мостика да пистолеты на ремнях экипажа. Английский канал прошли без проблем, подходим к Гибралтару. «Европа» врывается в пролив за час до нашего подхода. Надо установить контроль над обстановкой и «нарисоваться» перед желающими поохотиться. Они её характер знают. Красноречиво барражирует вокруг «Шельде» во время прохода памятных для экипажа «Бегуна» мест. Я не сторонник такого поведения. Надо быть скромнее. Мы и так примелькались в проливе. Вдруг завтра сюда явится кое-кто круче «Европы» и покажет не только ей, но и нам настоящую мать Кузьмы. Не надо забывать про недавнюю битву при Мармаре. В тот раз везение было на нашей стороне. А если бы это был не лёгкий фрегат, а тяжёлый крейсер? Не накаркать бы.
Дальше была битва при Триполи. За сутки до подхода остававшаяся там группа дала кодированный сигнал, что появились посторонние. «Европа» рванула вперёд, и успела. В скалах шла перестрелка. В эфире звучала арабская речь. Из неё Семён Ворона понял, что десять боевиков прижали нашу группу к скале и пытаются взять живьём. С небольшого судна на рейде пытались руководить боем, но безуспешно. Короче, собачья свалка, как говорят лётчики. Атака была внезапной и стремительной, «Европа» палила со всех стволов. Неизвестное судно потопили с ходу. Выживших не было, и наши устремились к месту высадки, снаряжая десант. Корректируя огонь «Европы» по радио, Ваня Грозовой нанёс противнику такой урон, что и без помощи мог развивать успех. В горах наши ребята ударили с двух сторон. Они выполнили просьбу капитана, и взяли в плен одного бойца противника. Правда, он очень не хотел сдаваться и палил во все стороны. Пришлось бить из автомата по ногам. Это в кино красиво. В жизни ноги молодого араба просто перестали существовать. Плачущая Мари наложила жгуты, попыталась привести пленного в сознание. Не получилось.
— Я теряю его, я не умею делать такие операции, я боюсь! – у девушки началась истерика, и Ева с Джейн увели её. Миссис Джейн вскоре вернулась с медицинской сумкой и остановила кровь раненому. Потом кольнула его шприц-тюбиком, и парень открыл глаза.
Семёна Исаевича уже привели с судна к месту событий. Он единственный на борту знал арабский язык. Беседа их сначала не ладилась, но вскоре завхоз сумел понизить её накал, и разговор стал содержательным. Через короткое время стало известно, какой корабль потопила «Европа». Это был один из скоростных катеров контрабандистов. Ему удалось пережить волну в открытом море, но повреждения были очень велики, погибла большая часть экипажа. Капитан и его люди долго ремонтировали судно, затем скитались по всем известным им местам в поисках припасов. Кормились и заправлялись случайными находками в море и на бывших складах. В большинстве эти базы были разрушены, но даже того, что не уничтожила стихия, им хватало на жизнь. Сюда они прибыли в надежде разыскать уцелевший склад. Для их небольшой шайки его хватило бы на всю жизнь. Посланные на разведку люди попытались проникнуть в известный грот, и были встречены огнём. Капитан выслал поддержку. А тут «Европа» подоспела.
Жалко было молодого парня. Он пережил не меньше, чем досталось нам всем. При других обстоятельствах, мог бы стать членом нашей команды. А сейчас он угасал. Разговор его становился всё тише, тон – всё менее враждебным. Семён Исаевич обнажил голову:
— Он просил похоронить его по их обычаю.
Ребята отдали погибшему последние почести, помогли завхозу совершить необходимые ритуалы. Передрались из-за куска хлеба. Господи, до чего мы дожили! А разве есть другие причины у любой драки, конфликта или войны? Это книжные герои вызывают на дуэль за плохое слово, за косой взгляд или просто потому, что хочется подраться. Бывает, но редко. Чаще же – из-за каких-то ценностей. Люди никак не могут взять в толк, что объединившись, сотрудничая и делясь – не одному из них, а всем — можно стать и сытыми, и одетыми, и согретыми. Воюя же, каждый рискует не только всё потерять, включая собственную жизнь. Он обрекает своих самых любимых и близких людей на ужас и страдания. Именно за это нет прощения тем, кто объявляет войны.
Провести двухсотметровое судно без буксира в порт тяжело, но можно. Но если причал разрушен, нет швартовных кнехтов – дело будет сложным. Если разобраться, последние полгода нам попадались только сложные задачки. Нравится тебе или нет – выкручивайся, или пропадёшь не только ты, но и твои товарищи.
Капитан «Европы» не гордый. Вчера его судно топило корабли противника, а сегодня тянет толстый конец, словно копчёный ливерпульский буксир. С традиционными матюгами и подначками, экипаж «Шельде» делает вид, что пришвартовался. Самое главное, что стрелы наших четырёх грузовых кранов достают береговой черты, за которой уже дожидается гружёный транспорт. И пошли мародёрские будни! Мы с Максом родственные души. Оба знаем это давно, только свои пиратские инстинкты до поры скрывали. Теперь грабёж принял благопристойный вид. Подземное хранилище вычищается планомерно, под веничек. Вместительные трюма балкера принимают даже стеллажи и автопогрузчики. «Европа» под командованием Джейн охраняет подходы с моря. Ваня Грозовой с тремя бойцами заняли посты в скалах. Семён Исаевич ведёт меня и Макса к следующему тайнику, всего в трёх километрах от первого.
— Семён Исаевич, здесь хранились стратегические запасы всего арабского мира?
— Эх, молодёжь. Что вы знаете о стратегических запасах? Вот это — детские игрушки по сравнению с запасом любой страны. Там такие средства, которых, боюсь, ни одна будущая держава создать уже не сможет. Нет теперь ни таких ресурсов, ни таких людей.
Его глаза где-то в прошлом видят тех людей, и он тяжело вздыхает.
— Здесь был крутой склон, покрытый зарослями. В них была такая же дверь, как там.
Цунами поиздевалось над склоном, как хотело. Но я видел в первом бункере не только тракторный прицеп. Там был полный набор навесных приспособлений. Я уже давно знаю, что среди пассажиров «Феликса» было два друга-бульдозериста, Джон и Джек из Манчестера. Оба в призовой команде «Шельде». Вскоре трактор уже разгребает место предполагаемого входа. Пока ребята ищут ворота, встречаем прибывшего на джипе мистера Шепарда с взрывчаткой.
— Мистер Ник, меня посетила мысль, что только арабские контрабандисты сумели построить такие прочные убежища. Даже военные базы не сумели устоять в катастрофе.
— Их не бомбили. Бристоль – редкое исключение, у нас была очень хорошая противоракетная оборона. Но Бристоль накрыла океанская волна, вы же знаете, здесь она была слабее. К слову, ни эти склады, ни база в Бристоле – не убежища. Если говорить строго, ни это, ни другое не представляет собой специального комплекса для спасения людей. Те, кто имел такие комплексы и успел в них укрыться, могут просидеть в них многие годы. Это комфортно, но хуже, чем в подводной лодке. Ты никому не нужен, а без этого жизнь теряет смысл. Выходишь – а вокруг одни тараканы, мы уже говорили с вами о таком варианте.
Господин Ворона и на этот раз не ошибся. К вечеру мы успели обследовать и второй склад. Он оказался ещё богаче первого. Самое главное его достоинство заключалось в более хозяйственном характере. Строительные машины и материалы, всевозможные бытовые приборы и приспособления, горы инструментов. Этим можно было обеспечить не только Ливан!
— Они и обеспечивали. В магазинах цены были в два раза выше, и умный человек знал, где дешевле купить нужную вещь.
Через две недели мы загрузили на борт столько добра, что хотелось поправить нашего завхоза: на десятки тысяч людей, на десятки лет. Даже моя алчная натура была пресыщена. Плохо, когда человеку становится не о чём мечтать. На карту условными знаками были нанесены координаты ещё двух подземелий, известных Вороне. Оставим потомкам. Больше не унести. И «Шельде» аккуратно вывели на свободную воду.
Мы подходили к самой северной точке нашего маршрута в Средиземном море. Позади ещё виднелся островок Пантеллерия, на одиннадцати часах темнела полоса мыса Бон. Десять утра, пьём кофе с капитаном на мостике. Володя отдыхает после ночной вахты, команда тоже на перекуре.
— Боевая тревога! Мелкие цели на корме, два корабля выдвигаются из-за мыса! – голос Макса в динамиках.
Через две минуты посты докладывают о готовности. У нас два тяжёлых пулемёта на крыльях мостика, два ручных пулемёта плюс личное стрелковое оружие. К сожалению, мне приходится бежать в машинное отделение. Василий и Гена уже на месте.
— Чиф, слушайте приказ кэптэна Макса. «Европа» ушла вперёд, будет вступать в бой с кораблями противника. Нам приказано принять правее и постараться держать их на корме, не отвлекать от боя. Мелкие цели противника явно преследуют нас, мы – главная цель. У нас более сорока стволов, мы не имеем права дать шансы семи моторкам.
Куш, который лежит в трюмах «Шельде», я не отдам никому. Лучше кингстоны открою, но нажитое честным благородным трудом – не отдам!
— Вася, Гена, вы слышали. Сейчас каждый выстрел будет на вес золота. Хватайте автоматы – и на швартовую палубу. Нарушим боевое расписание. Если будет трудно – я дам два гудка машинной сигнализации. С Богом! Алексей Иванович, я знаю, вы справитесь, если придётся брать ручное управление. Прошу вас к пульту.
Ребята рванули наверх, электромеханик в центральный пост. Вскоре сквозь гул машины донеслись автоматные очереди и гоготание пулемётов. Я метался по машинному отделению, успевая контролировать параметры перегруженной установки, переключать на резерв повреждённые системы и механизмы, следить за дистанционными указателями уровней в топливных и балластных танках во избежание потери плавучести или, того хуже, остойчивости судна. Трудновато. Справлюсь, это моя работа! Зато лишними два ствола на палубе не будут! Услышал приглушенные расстоянием удары бомбомёта «Европы». Там моя любимая и друзья, хоть бы пронесло! Кто же у прицела РБК, ведь Ник командует здесь, а Джейн осталась одна с сокращённой машинной командой! Хоть бы Ева не лезла под пули! Мучительное неведение. Зачем я подался в механики?
— Чиф, атака лодок отбита. «Европа» потопила корабль противника, отличилась миссис Солнцева. Другой корабль пытается выйти из боя, но мы продолжаем преследование. Как машина?
— Машина в боевом состоянии, кэп, имею только мелкие повреждения.
В ЦПУ вваливаются сверкающие глазами парни. Вроде целы?
— Команда невредима, готовы продолжать сражение!
— Конец связи.
— Орлы, рассказывайте!
— Ильич, вокруг моторок кипело море! Они не ожидали такого отпора! Но от волнения все мы мазали безбожно. Тогда кэптэн Ник вышел на крыло мостика и сам встал к пулемёту. Минутку он настраивался, потом дал несколько очередей. От них только брызги полетели! Последняя лодка развернулась и пыталась удрать, но от нашего кэпа не уйдёшь!
— Все живы?
— Пару ребят зацепило, но не очень. Маруся справится. Она тоже палила! Глаза закрыла и строчит в небо, как в копеечку! Что у нас?
— Пробита в нескольких местах проводка первой рулевой машины, шеф уже побежал. Гена, ты к нему в помощь. А мы, Вася, делаем третий дизель-генератор. Попало прямо в пульт управления, работы будет много. Там ещё несколько повреждённых труб, но я перекрыл, потерпит.
Мы подошли к «Европе» через два часа. К тому времени и второй вражеский корабль уже начинал тонуть. Дождавшись, когда его покинули несколько моряков, Ева дала из пушки прощальный залп. Теперь её личный тоннаж даже превысил снайперские достижения мистера Ника. Но тот не ревновал. Я впервые видел, каким симпатичным и цветущим от радости может быть его лицо.
— Фэд, дружище! Вот это рука! Я же вам говорил! Она чувствует железку лучше, чем вы. Жаль, что миссис Ева сейчас не на моём борту, я заставил бы вас поревновать! Что за женщина, что за чудо!
Он не желал слышать, что всему тому, что совершила моя супруга, он сам её научил. Впрочем, успехам учеников мы всегда радуемся больше, чем собственным. Значит, оставил след, не зря прожил свою жизнь.
Эскадра двигалась на Брест. В экипаже «Шельде» не было людей, кроме командированных с «Европы», могущих определить местоположение нашего тайника. Мы по-прежнему стремились сохранить этот секрет. Кто знает, какими методами его могут раскрыть потенциальные противники, имя которым – весь свет. Слишком лакомый кусочек. Лидер вырвался вперёд и подготовил бункер. Когда балкер, лавируя в заминированной бухте, бросил якорь поближе к тоннелю, мало кому пришли бы в голову мысли о секретности. Началась выгрузка. Не было смысла тащить все трофеи в Ковчег. Там не было ни помещений для их хранения, ни уверенности в безопасности. У нас были не просто средства для комфортного выживания. Это был ценный товар для обмена. Лето заканчивалось, и овёс был единственным коммерческим урожаем, собранным и сбережённым в трюме «Феликса». Плоды других растений могли использоваться только для посадочного материала на ближайшие годы. Животноводство едва зарождалось трудами Саида и месье Жака. Исключение было сделано лишь для детей. Они должны хоть иногда получать живые витамины. Продовольствия на «Феликсе» пока хватало. Мы везли много консервов, печенья, конфет, горы сахара, соли, муки и компотов. Копчения и соленья хранились в объёмистых продовольственных камерах балкера. Голодной смертью никто не умрёт, даже если мы поставим на прикол нашу флотилию на три года. Однако все понимали, что коммуна будет пополняться детьми. На консервах из них ничего хорошего не вырастет. Свежие продукты нужны всем, и уже строились планы, где и с кем пытаться установить добросовестные торговые отношения.
С мощными кранами «Шельде» и прекрасно оборудованным причалом подземелья, выгрузка прошла быстро. На борту осталось лишь необходимое на первое время количество товаров и вся техника. Семейство Ворона пожелало остаться в бункере:
— Мы сделаем инвентаризацию. Без этого вы не сможете вести учёт и контроль за расходованием таких больших ценностей. Могут быть злоупотребления. На это дело надо много времени, и мы бы не отказались от помощи пары толковых людей. На острове мы будем шататься без дела и скучать. Здесь есть комфортные помещения, кухня, горячая вода. Что мы забыли в ваших дачных домиках?
— Семён Исаевич, но вы не сможете выйти и подышать воздухом. Бункер имеет только эту огромную дверь-скалу. Слишком рискованно открывать её каждый день.
— Здесь есть установки для искусственного загара и озонаторы воздуха, даже тренажёрный зал. Мы с Валечкой уже так надышались морским воздухом, что слышать не можем его пороховой привкус. Продуктов нам хватит на тысячу лет. Любимой работы тоже. Если будет с кем вечером выпить рюмочку и перекинуться в подкидного – в такое страшное время мечтать о большем просто грешно.
Их силы были подорваны, души изранены гибелью исторической родины. Им нужно время и покой, любимая работа и общение с простыми людьми. Мы же рвались в бой.
Когда «Шельде» взял курс на Ковчег, запертыми в подземелье остались вдобавок повариха Маруся Цыганенко и её муж, пожарный матрос Василий. Они тоже были не первой молодости. На Украине у них остались дети, Маша была в депрессии. Петя установил несколько скрытых наружных видеокамер и соответствующую аппаратуру для кругового наблюдения из бункера. Отдельно была устроена мощная телескопическая система наблюдения за морем. Теперь мы будем знать обо всех, кто появится на горизонте. Петя изгалялся от души, электроники было сколько угодно. Недавно Максим с кувалдой в руках угрожал разбить не только её, но и Петрушину голову: на мостике «Европы» стало невозможно пройти. Были оговорены условия радиообмена с нашим новым постом предупреждения. Так случайно обнаруженный тайный склад стал не только обитаемым, но и охраняемым. Мы обещали чаще навещать их, чтобы они могли видеть Солнце. Я бы так не смог.
«Европа» неслась полным ходом. Сделали только две остановки. Забежали к затопленному танкеру пополнить запас топлива и на базу в Бресте – пополнить её стратегический запас свежими трофеями. О чёрном дне следует помнить. В районе вечной стоянки «Бегуна» вертелся какой-то баркас. Двух мнений быть не могло, и Джейн из пушки разнесла его в щепки. Самим мало. Таковы стали правила жизни. Перепуганные бараны блеяли на корме, их не менее струсивший хозяин обхватил голову ладонями. Петя дал секретный сигнал, и через минуту на поверхность всплыл буй. За его якорь-трос лебёдка вытянула закупоренный шланг. Топливо пошло в цистерны. Вот так, господа арабы. Через час ни буя, ни судна здесь было не видать.
Трофеи настолько восхитили население, что выгрузка произведена была за несколько часов. Теперь любого гражданина Ковчега можно было изгнать отсюда только силой. Такова уж грешная натура человека. Все понимали, что в страшной лотерее катастрофы им выпал счастливый билет. Энтузиазм людей поднялся до небес.
Я, слегка отдохнувший на переходе, уже работал в машинном отделении «Шельде». Так назывался найдёныш, на который меня, Васю Муравьёва и Гену Моисеева по пути в родной порт высадили с «Европы». Полегчавшая, она вернулась с мотористами и матросами «Феликса». На мостик поднялся Ник Шепард в сопровождении Володи Гацкова. Матрос мог самостоятельно нести вахту, подменяя капитана для отдыха. «Европа» будет рядом, и в случае чего поможет решить проблемы по радио. Судовождение сейчас простое, ни встречных, ни поперечных бортов не наблюдается. Не от хорошей жизни, конечно, назначаем ребят на серьёзные должности, но я заметил, как с такими повышениями по службе у них возрастает ответственность и старание. Мы передаём им свой опыт, они сами много читают и спрашивают. Надо растить молодёжь.
Системы судна по очереди оживали. Электромеханик «Феликса», Алексей Иванович Торопов, опытнейший моряк, для меня был дядя старой, ещё послевоенной школы. Говорил, что уже семь лет не работал, потом так заело наблюдать эту демократическую шелупонь, что решил вернуться. Только в море он чувствовал себя легко и свободно. Свой среди своих. Специалист высшего класса. Он разыскал папку с электрическими схемами и пошёл «звонить» по шкафам распределения. Через час мы включили свет и паровой котёл, через два прогревали главный двигатель и мазут. Через четыре часа после его прибытия, ребята установили отремонтированную трубу системы охлаждения поршней, а Вася Муравьёв доложил, что дизельное топливо для генераторов принято с «Европы». Тем временем матросы погрузили запасы воды и продуктов, а на борт прибыла повар Маруся Цыганенко, которая будет нас кормить. С ней на вместительном боте «Феликса» прибыло пятьдесят человек из его пассажиров, вызвавшихся в абордажную команду. Всех поголовно мистер Ник вооружил, проинструктировал и пристроил к делу. Его хватало на простоявшем без присмотра несколько месяцев судне. Неплохой, в общем, корабль. Зачем было менять его на сомнительное счастье безоружного берегового искателя приключений?
— Кэптэн, машина готова к проворачиванию!
Телеграф звякнул на «Товсь». Люблю крупные суда. Даже при высоком уровне автоматизации, а этим «Шельде» не обделили, конструкторы оставляют старинный звонкий телеграф и солидные рычаги управления оборотами, равно как и настоящие штурвалы на мостике, вместо миниатюрных джойстиков электронной эпохи. Мотористы отпрянули с верхней площадки, и я дал пуск. Машина размером с трёхэтажный дом громко прочихалась сжатым воздухом, остановилась. Короткие манипуляции наверху, и Гена, назначенный «старшим за всё», показывает в окно центрального пульта управления большой палец.
— Сэр, прошу добро на запуск!
Телеграф звенит на самом малом. Поехали!
Машина пошла на топливе, размерено заиграл тысячами тонн корпус в такт вращению гребного винта. Передаю управление на мостик. В принципе, я могу идти спать. Автоматика лучше меня проследит за сотнями рабочих параметров и разбудит в случае отклонений. Но традиционно «дед» должен вывести судно в открытое море, убедиться, всё ли нормально. Машина не работала долгое время, лучше понаблюдать. Первые впечатления самые положительные. Вместе с Васей и Геной обходим каждый уголок огромного машинного зала. Кое-что им неясно, да и я только начал осваивать основные системы. Благо, они построены согласно установившимся стандартам и не удивляют ненужной оригинальностью. Замечаем несколько мелких протечек, но они не смертельны и пройдут, когда всё прогреется. Отпускаю всех отдыхать. Через час мистер Ник приглашает подняться на мостик. Как всегда, там темно и по-праздничному уютно. Алексей Иванович, изредка подсвечивая, настраивает гирокомпас. Даже он работает! Прекрасное судно! Впереди по курсу виднеется кормовой огонь «Европы». Она выводит нас из фиорда. Володя повторяет рулём каждый её маневр, докладывает каждую серию сигнальных вспышек. Мы решили раз и навсегда использовать радиосвязь и радар в районе Ковчега только в крайних случаях. Побаиваемся, что ещё остались приборы и специалисты, умеющие нас вычислить. Невзирая на все старания «военкома» Шепарда и наличие оружия, наша колония пока слишком беззащитна. Обживёмся, окрепнем – сами будем искать встречи. Качнуло корпус, и пошла наша моряцкая жизнь привычно по древним, как сам океан, волнам.
— В добрый час, кэптэн. Я счастлив поздравить вас с первым выходом в новой должности.
— Спасибо, чиф. Как машина?
— Я приятно удивлён её хорошим состоянием. Механическая установка – без замечаний. У шефа есть претензии к изоляции генераторов и проводки, но это вызвано длительным простоем. Со временем наладим. Как системы управления?
— Претензий не имею, но шеф и здесь ворчит на изоляцию. Полагаю, он просто старый ворчун.
— Постарше некоторых, которым сейчас параллельно, а потом плачут: дядя, выгорело.
Пьём вечерний кофе. Володя, переключив на автопилот, присоединяется. «Европа» лежит на генеральном курсе, для безопасности оторвалась чуть вперёд и маячит нам неярким кормовым огнём. У нас уже целая флотилия. «Феликс», конечно, уже не боец со штормами, но у причала он послужит ещё долго.
Выжать из «Шельде» больше восемнадцати узлов не удаётся. И на том спасибо. Ребята освоились, навели порядок в помещениях. Словно и не было катастрофы. Нормальная работа на нормальном грузовом судне. Правда, смущают пулемёты на крыльях мостика да пистолеты на ремнях экипажа. Английский канал прошли без проблем, подходим к Гибралтару. «Европа» врывается в пролив за час до нашего подхода. Надо установить контроль над обстановкой и «нарисоваться» перед желающими поохотиться. Они её характер знают. Красноречиво барражирует вокруг «Шельде» во время прохода памятных для экипажа «Бегуна» мест. Я не сторонник такого поведения. Надо быть скромнее. Мы и так примелькались в проливе. Вдруг завтра сюда явится кое-кто круче «Европы» и покажет не только ей, но и нам настоящую мать Кузьмы. Не надо забывать про недавнюю битву при Мармаре. В тот раз везение было на нашей стороне. А если бы это был не лёгкий фрегат, а тяжёлый крейсер? Не накаркать бы.
Дальше была битва при Триполи. За сутки до подхода остававшаяся там группа дала кодированный сигнал, что появились посторонние. «Европа» рванула вперёд, и успела. В скалах шла перестрелка. В эфире звучала арабская речь. Из неё Семён Ворона понял, что десять боевиков прижали нашу группу к скале и пытаются взять живьём. С небольшого судна на рейде пытались руководить боем, но безуспешно. Короче, собачья свалка, как говорят лётчики. Атака была внезапной и стремительной, «Европа» палила со всех стволов. Неизвестное судно потопили с ходу. Выживших не было, и наши устремились к месту высадки, снаряжая десант. Корректируя огонь «Европы» по радио, Ваня Грозовой нанёс противнику такой урон, что и без помощи мог развивать успех. В горах наши ребята ударили с двух сторон. Они выполнили просьбу капитана, и взяли в плен одного бойца противника. Правда, он очень не хотел сдаваться и палил во все стороны. Пришлось бить из автомата по ногам. Это в кино красиво. В жизни ноги молодого араба просто перестали существовать. Плачущая Мари наложила жгуты, попыталась привести пленного в сознание. Не получилось.
— Я теряю его, я не умею делать такие операции, я боюсь! – у девушки началась истерика, и Ева с Джейн увели её. Миссис Джейн вскоре вернулась с медицинской сумкой и остановила кровь раненому. Потом кольнула его шприц-тюбиком, и парень открыл глаза.
Семёна Исаевича уже привели с судна к месту событий. Он единственный на борту знал арабский язык. Беседа их сначала не ладилась, но вскоре завхоз сумел понизить её накал, и разговор стал содержательным. Через короткое время стало известно, какой корабль потопила «Европа». Это был один из скоростных катеров контрабандистов. Ему удалось пережить волну в открытом море, но повреждения были очень велики, погибла большая часть экипажа. Капитан и его люди долго ремонтировали судно, затем скитались по всем известным им местам в поисках припасов. Кормились и заправлялись случайными находками в море и на бывших складах. В большинстве эти базы были разрушены, но даже того, что не уничтожила стихия, им хватало на жизнь. Сюда они прибыли в надежде разыскать уцелевший склад. Для их небольшой шайки его хватило бы на всю жизнь. Посланные на разведку люди попытались проникнуть в известный грот, и были встречены огнём. Капитан выслал поддержку. А тут «Европа» подоспела.
Жалко было молодого парня. Он пережил не меньше, чем досталось нам всем. При других обстоятельствах, мог бы стать членом нашей команды. А сейчас он угасал. Разговор его становился всё тише, тон – всё менее враждебным. Семён Исаевич обнажил голову:
— Он просил похоронить его по их обычаю.
Ребята отдали погибшему последние почести, помогли завхозу совершить необходимые ритуалы. Передрались из-за куска хлеба. Господи, до чего мы дожили! А разве есть другие причины у любой драки, конфликта или войны? Это книжные герои вызывают на дуэль за плохое слово, за косой взгляд или просто потому, что хочется подраться. Бывает, но редко. Чаще же – из-за каких-то ценностей. Люди никак не могут взять в толк, что объединившись, сотрудничая и делясь – не одному из них, а всем — можно стать и сытыми, и одетыми, и согретыми. Воюя же, каждый рискует не только всё потерять, включая собственную жизнь. Он обрекает своих самых любимых и близких людей на ужас и страдания. Именно за это нет прощения тем, кто объявляет войны.
Провести двухсотметровое судно без буксира в порт тяжело, но можно. Но если причал разрушен, нет швартовных кнехтов – дело будет сложным. Если разобраться, последние полгода нам попадались только сложные задачки. Нравится тебе или нет – выкручивайся, или пропадёшь не только ты, но и твои товарищи.
Капитан «Европы» не гордый. Вчера его судно топило корабли противника, а сегодня тянет толстый конец, словно копчёный ливерпульский буксир. С традиционными матюгами и подначками, экипаж «Шельде» делает вид, что пришвартовался. Самое главное, что стрелы наших четырёх грузовых кранов достают береговой черты, за которой уже дожидается гружёный транспорт. И пошли мародёрские будни! Мы с Максом родственные души. Оба знаем это давно, только свои пиратские инстинкты до поры скрывали. Теперь грабёж принял благопристойный вид. Подземное хранилище вычищается планомерно, под веничек. Вместительные трюма балкера принимают даже стеллажи и автопогрузчики. «Европа» под командованием Джейн охраняет подходы с моря. Ваня Грозовой с тремя бойцами заняли посты в скалах. Семён Исаевич ведёт меня и Макса к следующему тайнику, всего в трёх километрах от первого.
— Семён Исаевич, здесь хранились стратегические запасы всего арабского мира?
— Эх, молодёжь. Что вы знаете о стратегических запасах? Вот это — детские игрушки по сравнению с запасом любой страны. Там такие средства, которых, боюсь, ни одна будущая держава создать уже не сможет. Нет теперь ни таких ресурсов, ни таких людей.
Его глаза где-то в прошлом видят тех людей, и он тяжело вздыхает.
— Здесь был крутой склон, покрытый зарослями. В них была такая же дверь, как там.
Цунами поиздевалось над склоном, как хотело. Но я видел в первом бункере не только тракторный прицеп. Там был полный набор навесных приспособлений. Я уже давно знаю, что среди пассажиров «Феликса» было два друга-бульдозериста, Джон и Джек из Манчестера. Оба в призовой команде «Шельде». Вскоре трактор уже разгребает место предполагаемого входа. Пока ребята ищут ворота, встречаем прибывшего на джипе мистера Шепарда с взрывчаткой.
— Мистер Ник, меня посетила мысль, что только арабские контрабандисты сумели построить такие прочные убежища. Даже военные базы не сумели устоять в катастрофе.
— Их не бомбили. Бристоль – редкое исключение, у нас была очень хорошая противоракетная оборона. Но Бристоль накрыла океанская волна, вы же знаете, здесь она была слабее. К слову, ни эти склады, ни база в Бристоле – не убежища. Если говорить строго, ни это, ни другое не представляет собой специального комплекса для спасения людей. Те, кто имел такие комплексы и успел в них укрыться, могут просидеть в них многие годы. Это комфортно, но хуже, чем в подводной лодке. Ты никому не нужен, а без этого жизнь теряет смысл. Выходишь – а вокруг одни тараканы, мы уже говорили с вами о таком варианте.
Господин Ворона и на этот раз не ошибся. К вечеру мы успели обследовать и второй склад. Он оказался ещё богаче первого. Самое главное его достоинство заключалось в более хозяйственном характере. Строительные машины и материалы, всевозможные бытовые приборы и приспособления, горы инструментов. Этим можно было обеспечить не только Ливан!
— Они и обеспечивали. В магазинах цены были в два раза выше, и умный человек знал, где дешевле купить нужную вещь.
Через две недели мы загрузили на борт столько добра, что хотелось поправить нашего завхоза: на десятки тысяч людей, на десятки лет. Даже моя алчная натура была пресыщена. Плохо, когда человеку становится не о чём мечтать. На карту условными знаками были нанесены координаты ещё двух подземелий, известных Вороне. Оставим потомкам. Больше не унести. И «Шельде» аккуратно вывели на свободную воду.
Мы подходили к самой северной точке нашего маршрута в Средиземном море. Позади ещё виднелся островок Пантеллерия, на одиннадцати часах темнела полоса мыса Бон. Десять утра, пьём кофе с капитаном на мостике. Володя отдыхает после ночной вахты, команда тоже на перекуре.
— Боевая тревога! Мелкие цели на корме, два корабля выдвигаются из-за мыса! – голос Макса в динамиках.
Через две минуты посты докладывают о готовности. У нас два тяжёлых пулемёта на крыльях мостика, два ручных пулемёта плюс личное стрелковое оружие. К сожалению, мне приходится бежать в машинное отделение. Василий и Гена уже на месте.
— Чиф, слушайте приказ кэптэна Макса. «Европа» ушла вперёд, будет вступать в бой с кораблями противника. Нам приказано принять правее и постараться держать их на корме, не отвлекать от боя. Мелкие цели противника явно преследуют нас, мы – главная цель. У нас более сорока стволов, мы не имеем права дать шансы семи моторкам.
Куш, который лежит в трюмах «Шельде», я не отдам никому. Лучше кингстоны открою, но нажитое честным благородным трудом – не отдам!
— Вася, Гена, вы слышали. Сейчас каждый выстрел будет на вес золота. Хватайте автоматы – и на швартовую палубу. Нарушим боевое расписание. Если будет трудно – я дам два гудка машинной сигнализации. С Богом! Алексей Иванович, я знаю, вы справитесь, если придётся брать ручное управление. Прошу вас к пульту.
Ребята рванули наверх, электромеханик в центральный пост. Вскоре сквозь гул машины донеслись автоматные очереди и гоготание пулемётов. Я метался по машинному отделению, успевая контролировать параметры перегруженной установки, переключать на резерв повреждённые системы и механизмы, следить за дистанционными указателями уровней в топливных и балластных танках во избежание потери плавучести или, того хуже, остойчивости судна. Трудновато. Справлюсь, это моя работа! Зато лишними два ствола на палубе не будут! Услышал приглушенные расстоянием удары бомбомёта «Европы». Там моя любимая и друзья, хоть бы пронесло! Кто же у прицела РБК, ведь Ник командует здесь, а Джейн осталась одна с сокращённой машинной командой! Хоть бы Ева не лезла под пули! Мучительное неведение. Зачем я подался в механики?
— Чиф, атака лодок отбита. «Европа» потопила корабль противника, отличилась миссис Солнцева. Другой корабль пытается выйти из боя, но мы продолжаем преследование. Как машина?
— Машина в боевом состоянии, кэп, имею только мелкие повреждения.
В ЦПУ вваливаются сверкающие глазами парни. Вроде целы?
— Команда невредима, готовы продолжать сражение!
— Конец связи.
— Орлы, рассказывайте!
— Ильич, вокруг моторок кипело море! Они не ожидали такого отпора! Но от волнения все мы мазали безбожно. Тогда кэптэн Ник вышел на крыло мостика и сам встал к пулемёту. Минутку он настраивался, потом дал несколько очередей. От них только брызги полетели! Последняя лодка развернулась и пыталась удрать, но от нашего кэпа не уйдёшь!
— Все живы?
— Пару ребят зацепило, но не очень. Маруся справится. Она тоже палила! Глаза закрыла и строчит в небо, как в копеечку! Что у нас?
— Пробита в нескольких местах проводка первой рулевой машины, шеф уже побежал. Гена, ты к нему в помощь. А мы, Вася, делаем третий дизель-генератор. Попало прямо в пульт управления, работы будет много. Там ещё несколько повреждённых труб, но я перекрыл, потерпит.
Мы подошли к «Европе» через два часа. К тому времени и второй вражеский корабль уже начинал тонуть. Дождавшись, когда его покинули несколько моряков, Ева дала из пушки прощальный залп. Теперь её личный тоннаж даже превысил снайперские достижения мистера Ника. Но тот не ревновал. Я впервые видел, каким симпатичным и цветущим от радости может быть его лицо.
— Фэд, дружище! Вот это рука! Я же вам говорил! Она чувствует железку лучше, чем вы. Жаль, что миссис Ева сейчас не на моём борту, я заставил бы вас поревновать! Что за женщина, что за чудо!
Он не желал слышать, что всему тому, что совершила моя супруга, он сам её научил. Впрочем, успехам учеников мы всегда радуемся больше, чем собственным. Значит, оставил след, не зря прожил свою жизнь.
Эскадра двигалась на Брест. В экипаже «Шельде» не было людей, кроме командированных с «Европы», могущих определить местоположение нашего тайника. Мы по-прежнему стремились сохранить этот секрет. Кто знает, какими методами его могут раскрыть потенциальные противники, имя которым – весь свет. Слишком лакомый кусочек. Лидер вырвался вперёд и подготовил бункер. Когда балкер, лавируя в заминированной бухте, бросил якорь поближе к тоннелю, мало кому пришли бы в голову мысли о секретности. Началась выгрузка. Не было смысла тащить все трофеи в Ковчег. Там не было ни помещений для их хранения, ни уверенности в безопасности. У нас были не просто средства для комфортного выживания. Это был ценный товар для обмена. Лето заканчивалось, и овёс был единственным коммерческим урожаем, собранным и сбережённым в трюме «Феликса». Плоды других растений могли использоваться только для посадочного материала на ближайшие годы. Животноводство едва зарождалось трудами Саида и месье Жака. Исключение было сделано лишь для детей. Они должны хоть иногда получать живые витамины. Продовольствия на «Феликсе» пока хватало. Мы везли много консервов, печенья, конфет, горы сахара, соли, муки и компотов. Копчения и соленья хранились в объёмистых продовольственных камерах балкера. Голодной смертью никто не умрёт, даже если мы поставим на прикол нашу флотилию на три года. Однако все понимали, что коммуна будет пополняться детьми. На консервах из них ничего хорошего не вырастет. Свежие продукты нужны всем, и уже строились планы, где и с кем пытаться установить добросовестные торговые отношения.
С мощными кранами «Шельде» и прекрасно оборудованным причалом подземелья, выгрузка прошла быстро. На борту осталось лишь необходимое на первое время количество товаров и вся техника. Семейство Ворона пожелало остаться в бункере:
— Мы сделаем инвентаризацию. Без этого вы не сможете вести учёт и контроль за расходованием таких больших ценностей. Могут быть злоупотребления. На это дело надо много времени, и мы бы не отказались от помощи пары толковых людей. На острове мы будем шататься без дела и скучать. Здесь есть комфортные помещения, кухня, горячая вода. Что мы забыли в ваших дачных домиках?
— Семён Исаевич, но вы не сможете выйти и подышать воздухом. Бункер имеет только эту огромную дверь-скалу. Слишком рискованно открывать её каждый день.
— Здесь есть установки для искусственного загара и озонаторы воздуха, даже тренажёрный зал. Мы с Валечкой уже так надышались морским воздухом, что слышать не можем его пороховой привкус. Продуктов нам хватит на тысячу лет. Любимой работы тоже. Если будет с кем вечером выпить рюмочку и перекинуться в подкидного – в такое страшное время мечтать о большем просто грешно.
Их силы были подорваны, души изранены гибелью исторической родины. Им нужно время и покой, любимая работа и общение с простыми людьми. Мы же рвались в бой.
Когда «Шельде» взял курс на Ковчег, запертыми в подземелье остались вдобавок повариха Маруся Цыганенко и её муж, пожарный матрос Василий. Они тоже были не первой молодости. На Украине у них остались дети, Маша была в депрессии. Петя установил несколько скрытых наружных видеокамер и соответствующую аппаратуру для кругового наблюдения из бункера. Отдельно была устроена мощная телескопическая система наблюдения за морем. Теперь мы будем знать обо всех, кто появится на горизонте. Петя изгалялся от души, электроники было сколько угодно. Недавно Максим с кувалдой в руках угрожал разбить не только её, но и Петрушину голову: на мостике «Европы» стало невозможно пройти. Были оговорены условия радиообмена с нашим новым постом предупреждения. Так случайно обнаруженный тайный склад стал не только обитаемым, но и охраняемым. Мы обещали чаще навещать их, чтобы они могли видеть Солнце. Я бы так не смог.
