Буксирное судно толкает баржу на Дунае
- Ошибка природы

Когнитивный диссонанс

Условный звонок: два коротких, один длинный.
— Кто?
— Срочная телеграмма!
Приоткрываю дверь на цепочке. Принимаю портфель, не показывая лицо. Пломба на месте.
— Спасибо.
Через полчаса получаю конверт. В похожем репертуаре. Конспирацию никто не отменял.
Измаил. Славный город на Дунае. Ночью вышел на известный адрес, скрывая лицо под капюшоном. Сел на заднее сидение в автомобиле с работающим мотором. Машина тронулась, выехали за город. Плавни. Вышел. Машина уехала. Пошёл в направлении зелёного огонька фонаря в камышах. Взревел подвесной мотор, лодка под управлением фигуры, закутанной в плащ, вышла на фарватер. Какраз на пересечение курсов с буксиром ”Труженик Измаила”, следующим вверх по течению. С борта свисает штормтрап. Это мы умеем. Лодка вильнула от борта, потерялась в темноте.
— Олег?
— Валерий Николаевич?
— Следуй за мной.
Маленький кубрик. Экипаж буксира – три человека. Я – четвёртый. Практикант. Следуем на ремонт в Австрию. Сто марок пограничникам, чтобы не заметили мою посадку на борт. Двести – капитану буксира, чтобы принял в штат. Всё. Я же говорил, страна непуганых… чудес. Меня в экипаже стараются не замечать. Поспал, поел, любуйся пейзажем. На третий день я озверел.
— Валерий Николаевич. Там у вас компрессор пускового воздуха масло жрёт. Запасные кольца есть?
Капитан-механик посмотрел на меня, как на диковинное животное.
— Были в кладовке. А ты что, разбираешься?
— С ума сойду от безделья. Покажите, где искать.
Напялил курсантскую робу, ботинки-говнодавы, не привыкать. Раскидал компрессор, перемыл, почистил, выставил зазоры. Сменил поршневые кольца, притёр клапана, почистил теплообменники. Отжёг прокладки. С некоторых пор такой примитив я решал походя. Там, в другой Вселенной. Скучаю иногда… Капитан изредка спускался в машинное отделение. Сначала с опаской посматривал, как я потрошу механизм. Потом только показывал, где что лежит. Два дня отводил душу. Мелкий внутри тихонько офигевал. Оно тебе надо? Не приучен я баклуши бить на борту. Включаю. Звенит, как пчёлка! Видал, как наполняет баллоны? Опыт не пропьёшь! Да, с тобой напьёшься. Молчи, юный алкоголик. Видел, как вы с Гришей набульбенились.
— Олег, с меня магарыч. Замучился масло добавлять. Ещё бы…
— Второй номер просто не успею. В следующую практику.
— Где учишься?
— В Одессе, в ”вышке”. Выгнали за неуспеваемость, на моториста переучиваюсь.
— Да ну!
— Шучу, Валерий Николаевич. Долгая история.
— Так я серьёзно, давай по маленькой.
— Только по маленькой.
Вот так люди и спиваются. И не учит их ни история, ни собственная смерть от инфаркта. Хорошо посидели. По-моряцки. И о работе поговорили, и кости начальства Советского Дунайского Пароходства перемыли, а там по душам пошло. Брошу всё, пойду обратно в механики. Моряки – чистые божьи создания. Кто бы там что ни говорил. Так хорошо я не чувствовал себя со дня попадания. А молодой Володя как-то загрустил. Чует, что не туда я его тяну в этой жизни. Жизнь проклятая тянет нас, братишка. Но мы ей покажем мать Кузьмы! Ну, ещё по одной – и баиньки. Завтра приходим.
Вена. Красивый город, но нет времени любоваться. Судно поставили в плавучий док. Пока тянулась предремонтная катавасия, я тихонько слинял на берег. Чтобы не примелькаться ремонтникам на глаза. В Европе с режимностью, как всегда, было в разы проще, чем в Союзе. Моя скромная персона никого не интересовала. Двигаясь заранее продуманным маршрутом, к концу дня я уже был в Германии. А что, сел на прогулочный катер – и всех делов. Лафа для шпионов.
Вот тебе, Володя, и результаты наших трудов. Недаром зубрили слова и времена. За немца, может, и не сойдёшь, но общаться можешь на любую тему. Знаний лишних не бывает! Приходилось частенько брать нижнюю челюсть под мой контроль. Парнишка впервые своими глазами видел загнивающий Запад. Ну что говорить, когнитивный диссонанс. На что получил ответ: в моём доме прошу не выражаться! Дел у нас было – по самые уши. Я недаром просиживал в московских библиотеках, листая заграничные научно-популярные журналы. Меня интересовали новинки в сфере электроники, кодированной портативной связи, видеотехники. Диктофоны, калькуляторы, копировальная техника. Радиотелефоны. Электронные мини-АТС, селекторная связь. Шпионские ”жучки”, миниатюрные камеры. Много чего, что не только в Союзе, но и в Европе ещё не нашло широкого применения. Но уже выпускалось малыми сериями и, в общем-то, было доступно. Я ехал прямо в компанию-производитель и за наличные (поэтому часто с хорошей скидкой) покупал нужные вещи.
За две недели потратил всё, нажитое честным непосильным грабежом московской мафии. Объехал половину Европы. Спасибо Васильевичу, с трудом нашедшему подпольного специалиста по изготовлению фальшивых документов. Я щеголял американским паспортом, и это ”юному коммивояжеру” открывало многие двери, куда советским гражданам вход был заказан. Ведь высокие технологии были для Союза закрыты из-за санкций. Ночевал в дешёвеньких отелях, передвигался на арендованном автомобиле. Да, Европа тоже ещё была краем непуганых лохов, это лет через тридцать наши эмигранты и уголовники отучат её от доверчивости. У меня зрели жестокие планы побандитствовать на полях этого рая для лохоторнщиков.
Для отправки покупок в Союз была разработана простая комбинация. В Шереметьево мы нашли одного инспектора таможни, бравшего взятки (а брали почти все) с пассажиров, прибывающих из-за рубежа. Многие товары в те времена нормировались по количеству, и это только во-первых. Во-вторых, туристам разрешено было обменивать при выезде не более эквивалента в 30 долларов. Ну что ты купишь на эти деньги? И народ вёз золотишко, бриллианты, икру и даже советские червонцы в разных тайниках, а то и в самых интимных местах. За границей это продавалось за бесценок, но было хорошей добавкой на покупку тряпок, магнитофонов и прочих колониальных товаров. Что, опять же, могло заинтересовать таможню. В общем, наш курьер садился на самолёт, скажем, Москва – Париж. Получал от меня пару чемоданов и летел домой. По прибытию ”наш” инспектор пропускал его без досмотра, ибо получил за нескольких курьеров сто долларов – немыслимая по тем временам взятка. Притом подло задокументированная с особым цинизмом, чтоб не вздумал пойти в органы. Последним курьером оказался я с фальшивым паспортом на имя Олег Портной, с которым числился на буксире. Якобы практикант, срочно возвращающийся домой на учёбу. Возвращаться действительно надо было, так как зимние каникулы давно закончились. Дома была дана отмазка о писательском симпозиуме, на котором моё присутствие просто обязательно. Приглашение на него мною было выбито заранее, я даже успел попасть на последнее заседание и на банкет. Как видите, работа была проделана большая, и Васильич заслужил награду – импортный магнитофон. Когда же таинственно звякнул ящик баварского пива, строгий опер потерял контроль и полез целоваться.
До весны я почти все выходные проводил в Киеве, оправдывая свои поездки занятиями с репетитором для поступления в университет. Благо, Гена возил мою персону на новенькой Волге-21 светло-серого цвета. Иначе у меня снесло бы крышу от автобусной болезни. Правда, карета подавалась не к дому, а к заправочной станции у въезда в город, зачем смущать народ? Ибо ”наши люди в булочную на такси не ездят”. Разбирались с аппаратурой. Довелось перевести на русский язык множество инструкций и руководств. Оборудовать в конторе “гаражного кооператива” учебный класс для целой команды, уже сколоченной неутомимым Журбиной. Тут были и простые инженеры технической службы, и бывшие милиционеры, и отставные военные, и даже представители мира, близкого к уголовному. Только командиры подразделений. Притом многие из них даже не догадывались, на кого они работают. В данном случае я выступал в роли технического консультанта. Уровень технической грамотности курсантов не превышал такового у десятилетнего ребёнка двадцать первого столетия, да и то с большой натяжкой. Дайте мне смартфон пятого поколения, и я уже начну путаться. А мой семилетний внук через пять минут будет непринуждённо стучать пальчиками по тачскрину. В общем, занятия были трудными, тем более что я, как было ранее отмечено, педагогическими талантами был обделён. Благо, мужики были взрослые, а пять миловидных агентесс и операторш после нескольких моих матерных перлов перестали краснеть. Я потом дико извинялся, за что получил пять(!) таки-и-их прозрачных намёков на индивидуальное углублённое изучение материала, что сам был краснее варёного рака. Наконец, народ немного въехал в терминологию, понял основные принципы пользователя сложной техники и правила её обслуживания. Дальше были практические тренировки, потом потихоньку я спихнул всё на инженеров. Инициативу я поощрял всемерно. Мне не нужны тупые исполнители и закостенелые инструкции. Творческий подход, раскрепощённость, нетрадиционные решения, кратчайший путь к результату и эффективность – таков наш девиз! Провёл мастер-класс по мозговому штурму. Показал его выгоды и призвал к работе командой. Прониклись и полностью приняли догмы организации бизнеса грядущего века. На том раскланялся. Ну, может быть у человека личная жизнь?
— Володя, скажи мне, как в восемнадцать лет можно столько знать и уметь? Когда ты успел? Или ты вундеркинд?
— Васильич, я в пятнадцать лет опубликовал перевод своей первой повести. Меня называли вундеркиндом, хотя я и не соглашался. К тому времени я уже столько книжек перечитал, сколько вся ваша команда не прочла за всю жизнь. И это только часть ответа на твой вопрос. Вторую часть я тебе расскажу. Но позже. Не торопи. Многие знания – многие печали, или как там, в Святом Писании?
— Принято. Где можно вычитать про организацию пограничной и таможенной службы в разных странах, о статусе практиканта на судах загранплавания? В какой такой книжке написано, как наладить поток контрабанды через Государственную границу? Это же закрытая информация! Я бы без твоих подсказок таких дров мог наломать! Ты глянь, я поседел за две недели.
Я расхохотался.
— Не обижайся, Васильевич, это не обидное слово, но ты есть совок классический! Тебя надо засушить и заранее поставить в музей. Для показа детям двадцать первого века. Да у меня лучший друг через полтора года мореходку кончает! Тоже мне, секрет полишинеля! А организация у них такая, что агенту надо плакат со словом ”шпион” над головой нести и орать погромче, из какой он страны. И то, подумают, что шутит или хиппи какой-то. Давай как-нибудь на досуге съездим на Средиземное море. Лепота неописуемая! Эгейское море – самое красивое в мире, голубое – глаза тонут. Метакса, креветки, девочки топлесс, о-о-о! Отдохнём с недельку, покажу, как они там живут. И нервишки поправишь, уверяю.
— Мне иногда кажется, что ты и есть иностранный шпион.
— Да на здоровье. Плотно закусывай, а то скоро и черти посетят.
— Гад ты, Володька.
— Да, я такой! Ты вот что. Восьмое марта скоро, ты мои планы знаешь. Ты вот эту штуку от меня Галине Ивановне подари. Красивая женщина должна пользоваться хорошей косметикой. За проделанную работу она большего заслуживает.
— Ты не просто гад, ты – змей-искуситель. Уведут бабу! Спасибо.
— Не уведу, Михаил Васильевич. Семья для меня – святое. Да и не пойдёт она, разве я слепой, не вижу, как у вас, дай вам Бог? Есть у меня зазнобушка. Подрастёт – покажу. Обзавидуешься.

Добавить комментарий