2014, МАРТ, 25. Ковчег.
— Папа, а профессор Леви сегодня так интересно рассказывал про лёд! Оказывается, это твёрдая вода. И снег тоже. У них только картинка другая. А пар – это водяной газ. Всё зависит от температуры. Вода бывает разная, у неё даже настроение может меняться.
— Надо же, я впервые слышу.
— Значит, тебе надо встретиться с профессором. Он просил передать, что хочет с тобой побеседовать. Видно, догадывается, что у тебя прорехи в образовании.
Какие мы умные! На «Европе» паровой котёл, кондиционер и опреснитель, и твой папа как-то разбирается, что и в какой фазе заставить там циркулировать. После того, как мы встретили «Пиранью» и узнали о страшной участи Осло и его жителей, Ева долго гуляла с девочкой в сопках. О чём они говорили, я не знаю. Вскоре после этого Сара впервые назвала меня папой. Потерявшийся птенчик робко смотрел на меня. Ждала, как я отнесусь к её слову. А вдруг чужой дядька отвергнет, не примет? Чтобы скрыть повлажневшие глаза, я бережно прижал её к груди.
— Всё будет хорошо, дочка. Ты вырастешь радостной и счастливой. Мы с мамой постараемся.
Ребёнок доверчиво прильнул ко мне. Ева, глотая слёзы, ушла на кухню. Она стала мамой раньше, чем родила собственного ребёнка. В тот день я понял, какую женщину послала мне судьба. Любимые мои, я готов за вас пойти на костёр.
Профессор физики Николай Николаевич Леви обитал в большом доме. Вместе со своей супругой и коллегой Надеждой Юрьевной они были сняты вертолётом со скалы, на которую выбрались с затонувшего теплохода. Они редко показывались на публике. Что-то монтировали в лаборатории, которая занимала основную часть выделенного им здания. Я знал, что они долго и придирчиво выбирали оборудование на складах. Был конфликт с Петром по поводу каких-то электронных блоков. Проныра одессит потерпел поражение. Он попытался устроить коррупцию, используя близость к начальству, и отвоевать аппаратуру, но получил лишь нагоняй. И без того электронные трофеи проходили через его загребущие руки, в каюте и квартире не было от них проходу. Как это терпела аккуратистка Джейн, я не понимал. А если она начнёт тащить домой запчасти к главным двигателям? Андрей безвылазно толчётся у них, всё пропитано запахом канифоли. Никакой личной жизни. Макс уже давно бы выгнал драной метлой: мало вам зубного кабинета?
Лаборатория напоминала Петино жилище. Профессор вытребовал отдельную высоковольтную линию энергоснабжения, везде висели пугающие таблички с изображением пиратского знака и надписями, грозившими смертью всякому прикоснувшемуся.
— Мы работали в институте академика Ясинского. Сомневаюсь, что вы слышали о нём, исследования были засекречены. Изучали наследие Николо Тесла. Советская разведка в конце восьмидесятых сумела проникнуть в секретные архивы американцев. Даже нам были доступны не все добытые материалы, но и без того работы хватало не одной сотне специалистов. Великий был человек.
— Я читал, что Тунгусский взрыв был его рук делом.
— Прямых доказательств нет. В меньшем масштабе и по современным технологиям мы воспроизвели установку, получили очень интересные результаты. Об этом я и хотел с вами поговорить. Нам с Надей, с помощью молодёжи, удалось построить мобильную модель генератора концентрированного сгустка электромагнитной плазмы. Вы должны понимать, что это опасное и грозное явление – так называемая шаровая молния.
— Так это не выдумки фантазёров?
— Скорее, это их безответственность. Идея довольно проста, она имела хождение в кругах специалистов. При наличии знаний и средств, построить установку несложно. Некоторые дилетанты баловались этой игрушкой, достоверные и не очень слухи попадали в прессу. Случались жертвы, поэтому виновники старались не афишировать свою причастность. Проблема в том, что плазменный шар, покидая аппарат, двигался хаотически. Для контроля над ним Тесла нашёл поистине гениальные решения. Учитываются десятки природных факторов, электромагнитное поле планеты. Не буду забивать вам голову. Таким процессом может управлять только мощный компьютер и сложная дорогостоящая аппаратура. Вам, инженеру, не надо объяснять, что изготовить её на кухонном столе невозможно. Оборудование весит несколько тонн.
— Вы хотите сказать…
— Испытывать в пределах Ковчега такое устройство опасно. Нужен транспорт. На наш взгляд, пограничный катер мог бы стать носителем. Уедем подальше, эвакуируем экипаж, и мы с Надей попытаемся произвести эксперимент. Нужен дополнительный мощный электрогенератор. Электростанция «Европы» потянула бы, но мы не имеем права рисковать флагманом нашего флота. Да и Петро Иванович, мягко говоря, не желает подвергать опасности боевую аппаратуру корабля. Его можно понять.
— Я его в бараний рог!
— Не надо. Пан Гарбуз — прекрасный специалист. Невзирая на неприязнь, он внимательно ознакомился с нашими схемами и выдвинул несколько дельных предложений. Молодой человек слегка ревнует. Пройдёт время, и мы будем в одной команде. Он уже с нами. Надо снисходительно относиться к молодым амбициям, это очень хорошо, когда юноша имеет своё мнение и характер.
— Когда?
— Хоть завтра. Осталось согласовать с командованием и решить организационные вопросы. Сегодня не получится, у меня лекции в школе и инженерном колледже.
— ???
— Уже третий месяц молодые люди трижды в неделю посещают школу после рабочего дня. Надо растить смену. Многие ребята имеют лишь начальное высшее образование. Мы с коллегами-инженерами и специалистами других направлений разработали и осуществляем программу обучения. Кстати, Ахмед и Дауд, сыновья вашего друга Саида, показывают большие способности к точным наукам. Полагаю, отцу будет приятно услышать от вас эту новость.
Мне оставалось только поцеловать ручку Надежде Юрьевне и крепко пожать узкую ладошку профессора:
— Вы знаете, однажды я поймал себя на мысли, что в каждый новый поход судьба отправляет меня в обществе самых лучших товарищей. Видно, пора идти к отцу Фёдору и замаливать мои многочисленные грехи, чтобы Провидение и дальше баловало меня.
— Майор слишком занят обучением курсантов. А Провидению лучше знать, кому больше повезло – вам, или людям, уходящим с вами в море или в небо.
На второй день «Америка» увозила нас за шестьдесят миль, на военно-морской полигон, где проводили регулярные маневры наши корабли и летательные аппараты. Здесь было множество морских и береговых мишеней. Откуда-то появились полуразрушенные суда, автомобили и даже береговые укрепления условного противника. Мистер Шепард воплощал в жизнь программу военной подготовки последовательно и с широким размахом. Мне на «Чайке» тоже доводилось участвовать в совместных учениях флотов, и с каждым разом я наблюдал с высоты всё большую организованность и эффективность наших действий. Миссис Джейн заслуженно утверждена в должности штатного главного инженера «Европы», ибо её непосредственное начальство переквалифицировалось в лётный состав. На должность второго механика выдвинули Васю Муравьёва, а третьим инженером назначили одного из специалистов, освобождённых на Азорской базе. На «Шельде» подобралась полностью французская команда, разбавленная русским электромехаником. Ване Грозному на «Америке» ассистирует голландский инженер Ян Малер, а старпомом и главным артиллеристом у него – Ганс Моргенстар. Так мои давние шутки превратились в реальность. Джон Смит проходит школу второго пилота в ежовых лётных перчатках отца Фёдора. Моим штурманом назначили бывшего пилота-разведчика португальских ВВС Хуана Оливеру, после катастрофы попавшему в лапы бандитов повешенного адмирала. Макс иногда осуждающе посматривал, как я планирую завтрашние вылеты с Фёдором и Майклом:
— Совсем от рук отбился. Флот его учил, кормил, поил. А он в небесах витает. Спишу.
— Макс, я помру не в небе, и даже не в машинном отделении. Меня похоронят в бумажной лавине на моём столе. Знаешь, как меня заочно называют инженеры? Ни много, ни мало – флагманский механик. Серьёзные технические вопросы решают только через меня. И Джейн, и Франсуа, и Ян прекрасно справляются сами, но считают нужным иметь централизованную техническую власть для лучшей организации и согласования решений. «Дед» с «Пираньи» становится навытяжку и приносит новые и новые бумаги! Ты хочешь, чтобы они превратили меня в канцелярскую крысу? Только в полёте и забываешь об этих заявках, планах и ремонтах. Приземлился – а на столе уже кипа ждёт резолюций. Я требую свободы! Или хотя-бы секретаря.
— Доплавались. Бюрократ.
— Сам такое слово.
Его кабинет тоже завален бумагами. Флотами командовать – не печенье сортировать. Кончились наши вольные пиратские денёчки! Ева вечера напролёт сидит у компьютера. Заполняет таблицы технического обслуживания, проворачивания, чистки и наладки оружия. А днём носится на резиновой моторке по многочисленным огневым точкам немаленького уже гарнизона Ковчега. У будущего кума хватило здравомыслия отстранить её от учебной стрельбы: не хочет, чтобы крёстник родился заикой. Набралась у мистера Ника строгости и требовательности. В городе ребята из военных подразделений почтительно салютуют ей на английский манер. Разругаюсь с военкомом. Я тоже имею право на личную жизнь!
За этими размышлениями не заметил, когда прибыли на место. «Америка» — славный кораблик, несётся, как «Чайка» на взлёте. Макс беседует с командиром в ходовой рубке. С нами – неразлучная парочка электронщиков и Алексей Иванович. Электромеханик обладает таким же деятельным характером, как леди Джейн. Оказывается, без участия моих подчинённых установка была бы только в проекте. Один я остался в стороне! Джейн говорит мне глазами: вы были слишком заняты, мистер Фэд, сэр. Мистер Ник безапелляционно принял командование испытанием, а Джейн даже не спрашивала, можно ли ей присутствовать. Попробовал бы кто возразить, имел бы дело и со мной. Матросы Ивана Грозного зорко следят за обстановкой, хотя это лишнее. Петя с Андреем давно обставили господствующие высоты камерами слежения и всевозможными датчиками. В радиусе ста миль от Ковчега незаметно мышь не проскочит. Отец Фёдор в одиночестве сидит на корме. У него тут своя роль.
Катер бросает якорь в центре бухты. На борту остаются профессор Леви с супругой и, как ни странно – их оппонент Петруха. Сумел перебороть мелочную неприязнь, они с учёной парой всю дорогу что-то увлечённо обсуждали. Бросались такими терминами, что я не стал и слушать, всё равно не пойму. Все отъехали на ботах на мыс милях в пяти. Андрей настраивает экраны нескольких камер, установленных в окрестностях.
— Как вы успеваете? Ведь недавно из похода! – я поражён высоким уровнем готовности.
— Проект был запущен на виртуальную экспертизу. Ребята не только давали советы, каждый сам что-то изготовил, чем-то помог. Мы с Петей весь переход отлаживали индуктор. «Америка» делает третий рейс за последние сутки. Сейчас половина населения Ковчега у экранов. Мистер Ив дал участникам пару часов отпуска.
Теперь я на все сто уверен в завтрашнем дне Ковчега. А сам летает в облаках, сказал бы Макс. И был бы прав. Какие ребята!
— Коммандер, готовность номер один, — голос Петра в динамиках. – Просим добро на тестовый вертикальный пуск.
— Даю добро! Три, два, один, огонь! — мистер Шепард подобрался, он напоминает льва, подкрадывающегося к стаду антилоп. Моё нездоровое воображение дорисовывает нервные подёргивания хвоста царя зверей. Несерьёзный ты, старик. Новые ночные кошмары куются здесь и сейчас. Кроме шуток, надо сдаваться врачам.
От странной антенны на корме катера отделяется тускло переливающееся цветами шарообразное тело размером с футбольный мяч. Зависает метрах в десяти выше. Совершает движения влево, вправо, вверх, завис. Уходит в сторону от корабля, висит на месте.
— Плазма под контролем. Подъём на пятьсот метров и самоликвидация. Просим добро.
— Даю добро.
Глаз успевает заметить лишь светлую полоску сорвавшейся с невообразимой скоростью сферы и яркую вспышку в вышине. Никаких звуков. За воротником щекочет холодными лапками мелкое насекомое. Никто не знает, что я боюсь гусениц. Больше, чем стингера. Мне в детстве упала за шиворот одна отвратительная тварь. Когда страшно, она начинает там шевелить своими конечностями и волосками на омерзительном гибком теле.
— Наземная цель номер шесть. Зависание на траектории – пять секунд.
— Добро.
Покорёженный моими пулемётами автомобиль. Я заходил на него три раза. От «Америки» — светлая огненная полоса. Отпечаталась в сетчатке глаза. Замерла на высоте десяти метров. Неуловимое мгновение – и цель, ярко вспыхнув, исчезла. Даже дыма нет. Они что, телекинезом занимаются?
— Цель поражена.
— Надводная цель номер четыре. С ходу.
— Огонь!
Носовая часть небольшого траулера, просевшего кормой, озарилась вспышкой и исчезла. Видны раскалённые оплавленные шпангоуты. С шипением погружаются в воду. Уже сотня гусениц ползает по моей спине, я заворожено уставился в экран.
— Воздушная цель. Просим добро после прохода нашего аппарата.
— Добро.
С высоты скользит моя «Чайка», на длинном буксире за ней – планер. Это заговор. Хуан уволен в стройбат. Пока я воевал в Прибежище, он тут спелся с этими… Энтузиастами! Я вам покажу, как за моей спиной! Авиамоделисты, вашу мать! Оглядываюсь, на ком бы сорвать злость. Джейн берёт мою руку в тёплые ладошки:
— Фэд, у нас нет времени, идёт война. Тебя не хотели обидеть. Ты был переутомлён. Прости нас. Хотели, как лучше.
— А вышло, как всегда. Я вчера спал, как сурок. Ты-то могла хоть намекнуть? Такие дела – и без меня. Я на вас обиделся, инженер-лейтенант. Ты же знаешь, как я страдаю, сижу тут, как дурак. Совсем зарыли в бумагу, всё сами, умники! А ещё коллега!
Краснеет, не знает, куда деть глаза. Отдувается за всех. Наверняка, сама вызвалась меня укрощать, знаю я эту леди. Ну что с ними делать, молодыми? Обнимаю щуплые плечики. Я взвалил на них ответственность за мощь и скорость флагмана, а теперь ругаю беременную женщину.
— Прости, маленькая. Старый фанатик. Выжил из ума.
— Это не повторится, Фэд. Все тебя уважают. Я не встречала лучшего инженера и пилота.
— Леди Гарбуз, объявляю вам китайский выговор. Следующий подхалимаж закончится у грузовой мачты «Европы». Полагаю, вы изучили устав.
— Есть китайский выговор!
Научилась у мужа-балбеса. Шаловливые глазки!
— Я не тебя, а твоего благоверного выпорю. Лично. Учит вас, понимаешь! Ева тоже…
— Смотри!
Планер в свободном полёте, мой самолёт ушёл за сопку. Фёдор Иванович у небольшого пульта манипулирует джойстиком для компьютерной игры. Он имитирует уклонение от ракетной атаки, беспилотная игрушка в небе выполняет его команды. Переворот, пике, выход на замедленную бочку – этому он учил меня несколько дней. Внезапно планер исчезает. Ни взрыва, ни падающих обломков. Даже вспышка не слишком яркая.
— Испытания закончены. Просим всех на борт.
— Постам – отбой боевой тревоги. Нести регулярную вахту. «Америка», прекратить эксперимент.
— Какая скорострельность установки?
— Один пуск в четыре минуты. Нужно время для накопления энергии.
— Дальность?
— Ограничена только приборной видимостью. Если установить на «Чайке» приборы наведения…
— Вес?
— До сорока килограммов.
— Решено.
Взлетаю, набираю двенадцать тысяч футов. Хуан включает приборы. Вдали виден полигон. От «Европы» в бухте Ковчег срывается и чертит в воздухе молнию еле заметный огненный шар. С высоты трассеры пушек смотрятся, как в замедленном кино. Не тот случай. Через секунду на горизонте – вспышка.
— Цель поражена!
Теперь нас не возьмёшь даже ядерным оружием. Несколько стационарных установок на близлежащих высотах. Централизованный контроль. Тройкой с Майклом и Фёдором в два рейса снабжаем страшным оружием Прибежище. Пусть сунутся! Вадим ликует. Профессор на обратном пути сидит в кресле второго пилота.
— Господин Солнцев…
— Просто Фёдор, или Фэд, на ваше усмотрение, Николай Николаевич. Я ведь значительно моложе.
— Хорошо, Фёдор. Хочу предупредить. Испытания прошли успешно. Но надо быть предельно осторожными. Могут быть побочные эффекты, Тесла оставил фразу на полях: опасность цепной реакции. Неизвестно, что может случиться, если попасть, к примеру, в электростанцию.
Этот вариант выпал на Кабо-Верде. Через неделю наш флот подошёл на расстояние семидесяти миль от острова Сан Николау. Мы с Хуаном скользили на высоте пятнадцати тысяч футов, мёрзли в меховых комбинезонах. Первый удар слизал корабль в бухте. Второй сгусток плазмы несколько секунд хаотично блуждал над вражеской базой. Затем всё побережье окуталось ярким пламенем, наш самолётик подпрыгнул на семьсот метров. Я чуть не потерял сознание от перегрузки. Приводнились в ярком освещении. Казалось, горела многострадальная земля. Ни хозяев, ни их пленников, ни трофеев. Уже не гусеницы – змеи ползали по моей спине. Не могли спать трое суток, играли с Хуаном в шахматы. Потом доктор дал таблетки, отсыпались до прихода в Ковчег.
— Ты должен отдохнуть. Все в этом нуждаются. Две недели отпуска личному составу. Только вахта. Фэд, я тебя прошу, удели внимание семье. Мари устала успокаивать Еву. Им нельзя так волноваться, — мой друг сам выглядит неважно. К таким зрелищам нельзя привыкнуть нормальному человеку.
Два дня катаю детвору над шхерами. Сколько впечатлений! Каждый пацанёнок хочет высший пилотаж. Несколько простых маневров. Зеленеет, но просит:
— Дядя Фэд, дай, я сам!
Объясняю, расслабляю руку на штурвале. Мамы на земле сходят с ума. Шатаясь, орлята ступают на твёрдую землю. Каждый из них будет лётчиком, флоту грозит дефицит кадров. Что ты творишь, старик! Ты же моряк!
Летим на дальнее озеро. Дочка на коленях Евы в правом кресле. Мои девчонки впервые в воздухе со мной. Отец Фёдор сказал: только попробуй. Отрешу. Они меня тут за кого держат?
— Папа, а Николя говорит, что ты давал ему штурвал. Ему можно, а мне?
— Солнышко, мы маму высадим, потом попробуем.
— Я вам попробую. Искалечишь ребёнка. С ума сошёл, взрослый человек. Я думала, ты ответственный.
— Мама, мальчишки проходу не дают, как папа делает бочку. Все пробовали, но их тошнило. Я же дочь моряка, как мне им в глаза смотреть?
Ну, если дочь моряка – держись. Высадили Еву с удочками, а сами умчались на приличное расстояние, чтобы не волновать.
— Затяни ремни. Правильно. А то выпадешь, самолёт без тебя разобьётся. Смотри, сначала ручку от себя влево…
Через два часа Сара под моим контролем заходит на посадку. Румяная! Даже в штопоре держалась, только визжала на выходе. Подруливаем. Выскакивает на берег, счастливая. Целуемся.
— Мне дядя Фёдор говорил про атаку наземной цели. Заходишь на малой высоте, газ, горка, кабрируешь – и бандитам капец! А он сказал, что это не для девочек. Он не понимает, что я – дочка воздушного волка! – получит святоша на орехи. Я ему устрою капец!
— Кто сказал?
— Ирвин. Он у нас читает воздушную навигацию. Я вот ту сопку и эту скалу сразу засекла. И дымовую шашку перед посадкой ты сбросил правильно. Уходишь в направлении дыма правее, левый разворот, выпускаешь закрылки…
Бог ты мой! Четырнадцатилетний ребёнок знает такие вещи. Что творится, чему мы учим детей! Ей же в куклы играть.
Ева сердита, но не может устоять перед детской радостью.
— Давайте уху варить. Сара, ты должна в будущем мужа кормить. Мужчинам надо плотно кушать, это наша, женская работа. Фёдор, не увлекай девочку своими игрушками. Сам никак не повзрослеет, малое дитя втягивает.
— Мама, ты не понимаешь. Даёшь газ, ручку на себя. Какая сила! Небо в твоих руках!
— Ты погубил ребёнка.
— Я всю жизнь проведу в небе. Спасибо, папа. Завтра ещё разок, ты же обещал.
Обнимает, говорим глазами. У нас это давно, с самого начала, на Сардинии. Перед этим взглядом я не могу кривить душой. Пронзает насквозь. Солнышко маленькое, какое счастье видеть радость и задор в твоих карих глазках!
Неделя на природе. Учим девочку не только высшему пилотажу. Окрестности оглашаются радостными криками по случаю удачного улова. Нельзя пугать рыбу, поучает Ева. Привозим на лодочке пару подстреленных из лука уток. Не зря я подружился с рыбаками. Старинное оружие спасло от голодной гибели не одно поколение. Как хорошо. Только мы, никого нет. Никто не покушается на наш покой и тихую радость – сидеть у костра, лакомиться добытой пищей и обниматься. Эти вечера я буду помнить всегда. Мои любимые – тоже.
Захожу на посадку. Сверху Ковчег не отличишь от окружающих скал. Крыша каждого здания – не только камуфляж неприступного скопления камней, она выдержит артиллерийский залп. Мистер Ник везде успевает. Доктор Стоун попросил Джейн и его в стационар. Извлекать осколки. Что мы могли поделать в походных условиях? Петя волнуется:
— Ильич, ей нельзя наркоз, ребёнок.
— Всё будет хорошо. Фрэнк знает, что делает. Ты знаешь, как я люблю Джейн.
Он не ревнует. Просто волнуется о первенце и любимой.
— Мистер Фэд. Я такая развалина. Но обстановка требует.
— Мистер Ник, друг мой, всего недельку.
Ева бросила семью. Ухаживает за ними. Мы с Сарой не ропщем. Дядя Ник для неё – лучший друг. Вместе с Николя исполняют целый концерт в госпитале. Джейн всплакнула:
— Чиф, я такая дура. Завидую вам. У вас такое счастье – ребёнок.
— Скоро ты узнаешь это счастье, маленькая. Потом оно унесётся со мной в облака и скажет: гуд бай, мама.
— Будет девочка, я знаю. Я научу, чиф. У тебя будет достойная вахта.
— Мистер Фэд. Я разговаривал с больным лётчиком. Летать он больше не сможет, доктор его основательно выпотрошил. Дал ценные сведения. На Новой Земле окопалось целое воинское подразделение. Это не крысы-одиночки. Укрытие строилось на государственном уровне специально на случай серьёзного конфликта. Командует некий адмирал Новиков. Пять генералов, более трёх тысяч личного состава. Несколько шахт для баллистических ракет, правда, израсходованных в первые дни. Подземный аэродром для десяти истребителей и шести штурмовиков. Шесть вертолётов. В скалах – бункер для трёх атомных подводных охотников и двух секретных новейших крейсеров. Они практически невидимы для радаров. Если мы столкнёмся с этой силой – даже с новым оружием можем не устоять. Они знают о нас, просто не дошла очередь. Сейчас они планомерно осваивают северные земли России и Норвегии. Заложены несколько военизированных поселений, людей отлавливают, мобилизируют и принуждают работать и служить. Всё очень продумано, хорошо организовано. Климат изменился, земля дала первый урожай. Это страшная сила, одним ударом мы с ними не разделаемся. Пилот был разведчиком и связным. Он нанёс на карту все их базы, дал довольно подробные описания укреплений. У него хватило ума понять, что генералы будут продолжать оккупацию дальше и дальше. В разных стычках они потеряли два штурмовика и три сотни людей. Решил уйти, нашёл Прибежище. Неудачно приземлился. Я считаю, что нужно планировать крупную кампанию. Упустим время – конец Ковчега предрешён. Крейсера несут мощное ракетное вооружение. Субмарины и крейсера давно рыскают в северных фиордах, пиратствуют, планомерно прочёсывают местность. Не исключаю, что наше местоположение уже им известно. Я доложил командованию, завтра военный совет.
