2014, ноябрь, 08. Алтай.
Время летело со скоростью «Сокола», а уж он-то умел перемещаться быстро! Испытания нового самолёта заняли месяц. Опытные пилоты «выжали» из конструкторов всё, что могли, и даже немного больше. На высоте двадцать тысяч метров аппарат покорил рубеж в четыре тысячи километров в час. В самые высоты стратосферы мы не стремились, но на высоте шестидесяти километров до нас побывало очень мало людей, ещё меньше их оттуда вернулись живыми. Я увидел звёзды при солнечном свете, Земля действительно оказалась круглой. Новые приборы космической навигации и наведения оружия с точностью до метров позволяли определить наше место и точки прицеливания. На закуску, воздушные волки здорово погоняли меня на двух истребителях в учебном бою, но вынуждены были признать, что тягаться с такой машиной, даже с моим мизерным опытом, им очень трудно.
Мы с Хуаном готовились к дальнему перелёту. Спутник зафиксировал населённый пункт в пустынных горах Алтая. Там был настоящий город с аэродромом, на котором базировалось несколько самолётов разных типов, вертолёты. С космоса пришли снимки обширных полей и техники на них. Такой крупной колонии мы ещё не встречали. Следовало поближе познакомиться с её жителями. «Сокол» легко прыгнул на пятиметровую высоту, затем с ускорением и набором устремился на юго-восток. Земля резко проваливалась вниз, вот она уже окуталась синеватой дымкой. Без малого пять тысяч километров мы покорили за пару часов. За двести километров до цели снижаемся и сбавляем скорость. Над горами – ночь. Радарного излучения нет. Можно подойти поближе. Город ярко освещён. Удивительно, они никого не опасаются? Так уверены в своих силах, или ни разу не пуганные за всё время? Делаем несколько проходов. В центре – несколько крупных зданий. Жилые дома двух или трёх этажей. Много автотранспорта припарковано на улицах, несколько грузовиков что-то развозят по городу. Шесть построек явно производственного назначения. Аэродром на некотором отдалении. Группа огней в двух километрах, на пологом склоне огромной сопки. Похоже, там входы в бункеры. Укрепления и огневые точки если и есть, то хорошо замаскированы. Идиллия, как будто вернулись в безоблачное прошлое. Присмотрели удобную вершину в пяти километрах, производим посадку среди кустарника, маскируем машину. Доклад на Ковчег. Мы с Хуаном – «совы», так что вопрос ночного дежурства разыгрываем на пальцах. Он почти всегда выигрывает. Но и мне не спится. Гоняю всечастотный сканер радио эфира в надежде послушать местные новости. Перед рассветом моё любопытство удовлетворено переговорами вылетающего на Таймыр самолёта с диспетчером. Самолёт ложится на курс, по его докладам отмечаю на карте маршрут. Ему понадобится часа три. Думаю, стоит проследить, к кому он направляется. Ковчег даёт добро. Сигналы наземного радара вскоре смолкают, и мы, обогнув город за сопками, догоняем лайнер, ориентируясь по инверсионному следу. Держусь в его задней полусфере на пару тысяч метров выше. Через час полёта земля внизу белеет. Да, это вам не субтропики Норвегии, здесь уже зима!
— Крепость, я Уют, борт один.
— На связи!
— Десять минут лёта до вас, начинаю снижение. Прошу наведение.
— Включаем. Погода безветренная, давление семьсот пятьдесят шесть, минус девять, видимость пять.
Пора уходить со сцены, пищит индикатор радара. Резко пикирую без страха за наши уши – герметичная кабина здорово облегчила нашу жизнь.
— Первый, вы там ничего не уронили? Мелькнуло что-то на радаре.
— Нет, всё на месте. Помехи. Прошу посадку с ходу.
— Добро.
Не выпуская самолёт из виду, мы крадёмся над крутыми высокими скалами. Километров триста восточнее Норильска. Этот город разрушен до основания, я помню снимки из космоса. О дикой красоте местных гор и озёр я когда-то читал, и вот она перед нашими глазами. Суровые места. Дивизию можно спрятать. Зависнув между скал, наблюдаем посадку. Полоса хорошо замаскирована на небольшом плато. Самолёт выруливает с неё на площадку, укрытую маскировочной сетью. Чувствуется профессиональная организация. Хуан переключает каналы сканера, выводит в наушники переговоры.
— Уют, я Крепость.
— На связи!
— Борт первый произвёл посадку. Всё в порядке. Спасибо за доставку и смену, через два часа он вылетит обратно.
— Принято. Конец связи.
В бинокли наблюдаем выгрузку семи десятков пассажиров в военной форме и нескольких грузовых контейнеров. Вскоре такая же партия людей и грузов доставляется к самолёту, и он выруливает на взлёт. Смена вахты на каком-то объекте с угрожающим названием Крепость. Прибывшие исчезают под козырьком скалы. Навидались мы бункеров. Хотя замаскировано здесь, в пример другим, хорошо. Дождавшись, когда умолкнет радар, обгоняем самолёт и незаметно занимаем прежнюю позицию. Город ожил. Снуют машины, люди торопятся по делам. Мирные будни! Что же меня настораживает? Надо советоваться с начальством. Особо оригинальных идей нет. Многие склоняются к мысли уничтожить бункер, а там видно будет. Но Макс возражает: это против наших лозунгов. Агрессии против Союза Крепость не проявляла, мы о ней ничего не знаем. В городе не наблюдаются нарушения прав граждан, идёт размеренная работа, никого не стегают нагайкой и не расстреливают в скалах. Надо пытаться решить вопрос мирным путём. Пойдёт что-то не так – у нас есть, чем усмирить противника. На том и решили. В багажном отсеке «Сокола», где спокойно могут разместиться двое взрослых, упакованы несколько ретрансляторов. Сигнал с Ковчега передаётся через спутник на это устройство, затем уходит в эфир на стандартных волнах. Принятый ответ тоже через спутник попадает на базу. Чтобы никто не мог запеленговать наш передатчик. Компактное устройство очередным рейсом на Таймыр мы доставили к вечеру и установили в малодоступной местности. Сами сместились на шесть километров и заняли позицию для наблюдения. Макс вступает в переговоры на русском языке:
— Крепость на Таймыре, вас вызывает Ковчег!
Несколько минут тишины.
— Крепость на связи. Коммандер Соломонов, рады вас слышать. Ваши передачи очень популярны, Ковчегу есть, чем гордиться.
— С кем имею честь вести переговоры?
— Генерал-майор Васильев. Как это вы успели добраться в нашу глухомань? Ваши намерения?
— Генерал, скажу вам честно. Не знаем, как с вами обращаться. Мы знаем только то, что ваш бункер существует. Агрессии против Союза вы не проявляете. Явных нарушений прав человека за вами не замечено. Но само наличие откровенно военного бункера настораживает. Не желаете ли объясниться?
— Максим Николаевич. У каждого свой путь. Если я предложу вам следовать своей дорогой и не мешать друг другу? Мы знаем координаты Ковчега и ваших союзников и обладаем серьёзными аргументами превентивного давления. У вас они тоже имеются. Стоит ли начинать всё сначала? Может, дадим людям спокойно пожить? Их осталось и так совсем мало.
— Я понял так, что никакие контакты с Союзом вас не интересуют?
— Можно было бы установить обмен информацией в глобальных вопросах, метеорологическими и радиологическими наблюдениями. Обговорить транзитные маршруты летательных аппаратов. Но самое первое – разграничить зоны влияния.
— Эти зоны находятся в пределах Евразии. Мы получили достаточно полную картину глобальной катастрофы. Другие регионы очень нескоро станут пригодными для жизни. Нам придётся делить сравнительно небольшие территории, рано или поздно может возникнуть конфликт. Не проще ли объединиться и решать проблемы мирным путём? У вас свои ресурсы, у нас другие. Мы никому не навязываем свой образ жизни, если вы внимательно слушаете наше радио. Многие союзники строят свои собственные отношения, но в случае возникновения угрозы, объединёнными силами её устраняем. Это касается не только военной, а в первую очередь гуманитарной поддержки.
— Мы обсуждали этот вариант. По некоторым причинам он нас не устраивает. Предлагаем, как говорили раньше, мирное сосуществование.
— Я хорошо помню те времена. Это была не жизнь, а именно существование. Вы сами говорите, что люди хотят просто жить и трудиться, а не заниматься постоянной подготовкой к войне. В этом случае она становится просто неизбежной. Результатов такой политики все мы насмотрелись в последние два года. На сегодняшний день мы с вами представляем две едва не самые крупные силы на планете. Пытаясь сохранить тайну, боюсь, достаточно серьёзную и не вашу, вы противопоставляете себя тем, кто строит новую жизнь без оглядки на обладателя ваших секретов. Никому из нас это не нравится, и от этого отношения будут только ухудшаться. Наши руководители не могут себе позволить настолько опасную ситуацию. Время тех, кто решает наши судьбы за нашей спиной – прошло. И мы готовы доказать это всей своей мощью.
— Знаете, Максим Николаевич, какие мощности ещё неизвестны вам и вашей разведке? Я приоткрою вам этот ящик Пандоры. На планете осталось много из того, что раньше называлось государствами. В законсервированных бункерах, под водой, в убежищах для многотысячного персонала. Пройдёт немного времени – и эти силы начнут шевелить своими мышцами. И только от их первых шевелений вся ваша робингудовская братия рассыплется в пыль.
— Это мы тоже слышали. К сожалению, предыдущие ораторы не смогут поделиться с вами воспоминаниями о результатах таких речей. Если уж вы твёрдо решили хранить верность так называемым государственным деятелям – эвакуируйте воинский гарнизон из Алтая в Крепость для ведения вашей войны. Город Уют заслуживает лучшей участи, чем бомбардировка нашим оружием. Пусть его граждане сами изберут свой путь. Не можете отказаться от ваших идеалов – следуйте им. Держать в заложниках тысячи невинных людей – не по-солдатски, генерал.
— Значит, и туда вы успели сунуть свой нос. Обговорим и эту тему. Одну минуту, не выключайте связь.
— Чиф, смотрите!
Я тронул рули, и «Сокол» поднялся над вершиной скалы. В горе, скрывавшей бункер, открывался огромный люк ракетной шахты.
— Хуан, картинку! Ковчег, готовится к запуску баллистическая ракета. Тревога!
— Картинку держим, Чиф!
Запищал сигнал радарного облучения. Я на бреющем повёл машину между каменными громадами. А вдруг ракета не одна? Так и есть! Ещё два люка отползали от чёрных дыр, увлекая за собой камни и растительность, маскировавшие их до поры. Хуан мгновенно откорректировал электронный планшет.
— Чиф, укройтесь за скалами, через тридцать секунд – залп!
— Принято.
Ныряем в каменный распадок. Таких мощных взрывов я не слышал никогда. Ещё! Ещё. Только благодаря беспримерной лёгкости и мощности двигателей «Сокол» удержался в воздухе. Я взвился над горами. Сопка превратилась в вулкан. Чудовищное пламя закручивалось вихрем, уходящим в самое небо.
— Включить активный поиск!
На максимальной перегрузке облетаем восходящей спиралью страшное пожарище. Так и есть, одна ракета уже чертит чёрный след в зените.
— Ковчег, новая цель!
— Ведём! Залп!
Я ещё не видел в действии установку главного калибра Ковчега. Гигантский огненный метеор ударил в ракету. Белая вспышка – и небо очистилось.
— Чиф, освободить воздушное пространство в радиусе десяти миль от объекта!
— Принято!
Издалека наблюдаем катаклизм. Иначе нельзя назвать то, что происходит на бедной сопке. Кажется, она сгорает, как спичечная головка. Сначала ярко пылала, затем обуглилась, а потом провалилась между скал. Огромный дымящийся кратер издавал такой жар, что мне пришлось уйти ещё дальше и выше.
— Ещё немного, и мы сожжём всю планету, — голос Хуана дрожит.
— Снимай на камеру.
— Я давно её включил.
— Ковчег, я Чиф. Цель гарантированно поражена. Эфир чист.
— Принято. Следовать на Уют.
— Есть.
— Хуан, скопируй запись на мобильный носитель, пока будем в пути.
Сегодня мы бьём рекорды дальности полёта. Четвёртый перелёт. Прибыли поздним вечером. Город живёт вечерней жизнью. Похоже, они ещё не знают об участи бункера. Вот и хорошо. Проплываем над центром Уюта. Оставляем несколько «сувениров» на высотных зданиях и башнях. Действительно, уютное местечко. А не навестить ли нам его?
— Дай-ка флэшку с записью.
— Пожалуйста.
— Я на минутку заскочу в бар, не глуши мотор.
— Вы с ума сошли?
— Площадь пустынная, поднимешься на пять метров и ожидаешь меня. В случае осложнений – поддержишь пушкой или уходишь.
— Опять влетит, Чиф!
— Скажешь, что я пивка решил попить. Выполнять.
— Есть.
«Сокол» зависает над площадью. Редкие прохожие удивлённо рассматривают диковинную машину. Захожу в бар. Зал почти полон, на меня не обращают внимания. Хорошее пиво, люблю этот напиток с курсантских лет. Протягиваю бармену запись:
— Дружище, привет с Ковчега. Покажи людям фильм, как сегодня сгорел бункер по имени Крепость. Пусть все подумают и решат – они с нами, или против нас? Завтра мы свяжемся с руководством.
Служитель стойки не понимает. Сую ему в руку носитель, отхожу ближе к выходу.
— Господа, прошу вашего внимания! Сегодня днём подземный бункер Крепость во главе с генералом Васильевым совершил попытку ракетно-ядерного удара по известной вам вольной колонии Ковчег. Бункер уничтожен. Кинофильм об этом событии вам сейчас продемонстрирует бармен. Подумайте, что вас больше устраивает – идти за такими авантюристами, как покойный генерал, или присоединиться к Союзу свободных людей? Мы с радостью примем в наше общество ваш прекрасный город. Привет вам всем от жителей Ковчега!
Ревизор. Немая сцена. Пользуясь замешательством, гордо удаляюсь, еле сдерживая ноги, рвущиеся перейти на бег. Делаю ручкой Хуану, словно загулявший пассажир такси. Машина подана. Помахав зрителям, плавно отбываем в тёмное небо. Занавес.
— Я Чиф. Прошу Ковчег.
— На связи.
— Видеозапись гибели Крепости передал жителям Уюта. Ретранслятор установлен в зоне прямой видимости города. Продолжаю наблюдение.
— Принято. Как вам удалось?
— Высадился на улице и вручил публике ближайшего бара с краткой речью.
— Вы авантюрист, мистер Фэд.
— У вас есть более подходящий план?
— Отдыхайте до утра. Уйдите подальше от города. Самолёты прибудут завтра.
— Принято.
Хочется полюбоваться результатом сольного выступления. Минут десять всё спокойно. Затем к бару подлетают сразу два военных джипа, люди в форме блокируют площадь. Посетителей и служащих бара выводят и грузят в подъехавший автобус. Как была наша родина государством сексотов, так и осталась. А мы им про свободу. Грустно. Включились сразу два радара. По нашу душу, надо линять. Ложбинками и распадами уходим в далёкие поросшие лесом сопки. Пора отдохнуть.
На рассвете начинается облава. Шесть вертолётов и четыре самолёта планомерно ведут поиски вашего покорного слуги и его оруженосца. Слава Богу, истребителей не видать. Или ждут, когда появимся? На бешеной скорости проскакиваю мимо одного из вертолётов и, едва не цепляясь за вершины, убегаю сначала далеко на юг, потом, сделав заячью петлю, на север. Прячусь в каких-то зарослях километрах в двадцати от города. Поисковики приземляются. На их волне и появляется голос Максима:
— Внимание, Уют. В эфире Ковчег. Сообщите частоту для связи с вашим руководством. Дело чрезвычайной важности.
Через несколько минут связь установлена. Максим излагает тезисы вчерашней беседы с генералом.
— С кем я разговариваю?
— Полковник Шемякин.
— Надеюсь, видеозапись происшествия вы уже просмотрели. Это не угроза. Это лишь демонстрация того, что случается с теми, кто угрожает нам. Мы никого ни в чём не обвиняем и не выставляем никаких претензий. Мы снова предлагаем вам дружбу. Жители города должны сами выбрать свой путь.
— Они его уже выбрали. Мы два года прожили без вас, и дальше проживём.
— Это мнение жителей, или ваше личное?
— Послушайте, какое ваше дело? Что вы лезете со своими коммунистическими утопиями со своей Скандинавии? Вас никто не трогает – не трогайте и вы нас. Уж как-нибудь проживём без ваших подачек.
— Проблема в том, что вы знаете о Скандинавии. В том, что вы не идёте на установление хотя бы формального договора о дружественных отношениях. Это предполагает готовность в любой момент нанести нам удар. Мы не привыкли оставлять за спиной таких партнёров. Мы добиваемся гарантированной безопасности колоний Союза. И мы её добьёмся.
— Вы даже не знаете, куда вы вторгаетесь! Задействованы такие силы, что от вас не останется мокрого места!
— Я имею основания считать, что всё население планеты на сегодняшний день не превышает десяти миллионов человек. Из них девять — влачат полуголодное существование, даже не подозревая о ваших таинственных силах. Ваши вожди, укрывающиеся второй год в бункерах, пусть даже с ядерным оружием и тысячными армиями, просто боятся вылезти наружу. Там их поджидает радиация или отчаявшиеся люди, которые в лучшем случае заставят поделиться всем необходимым. На тушёнке долго не протянешь. Значит, им нужны селения, подобные вашему. Поверьте моему опыту: люди больше не желают кормить этих крыс. И они с готовностью вешают и топят тех, кто пытается им это навязать. Сделаем вывод. Люди – это всё. А ваши начальники, при всех запасах и чемоданах с золотом – ничто. После минувших событий здравомыслящий человек не позволит снова посадить себе на шею тех, кто виноват в его бедах. Наверняка у вас есть личный интерес в этом деле. И планы по его достижению. Вы не на тех поставили, полковник. Они снова отсидятся в своих норах. А вы подставите под смертельную угрозу тысячи людей. И тем самым повяжете на свою шею пеньковый галстук. Так было уже много раз. И так будет всегда.
— Я не желаю с вами разговаривать на эту тему.
— Вам придётся разговаривать с вашими людьми.
— Только их забыли спросить… Что?! Убрать! Очистить улицы!
И пошел в эфир нецензурный жаргон. Полковник забыл выключить микрофон. Было отчего. Вчера, путешествуя над крышами города, я установил радиоприёмники с мощными динамиками в очень недоступных местах. А сегодня весь город внимательно слушал переговоры. Гласность, провозглашённую пятнистым предателем, никто не отменял.
На улицах творились беспорядки. Население собиралось в толпы. Зазвенело битое стекло. Потёк первый разбитый нос. Появились военные с оружием. Вот уже пролилась первая кровь. Такие события развиваются от плохого к худшему. В воздух поднялся вертолёт. Он направился в сторону центра, где было жарче всего.
— Хуан, картинку!
— Есть!
— Ковчег, по вертолёту, пли!
Огненный шар не дал упасть на землю даже обломкам.
Следующий вертолёт, уже готовый взлетать, постигла та же участь. Экипажи остальных машин, пригибаясь и оглядываясь, бросились в укрытие. Со стороны бункеров двигалась колонна автомобилей с солдатами, бронетехника. Жалко служивых, но воевать надо ЗА народ, а не против него. Смерть их была не лёгкой, но быстрой. Следующий удар мы нанесли по сооружениям казарм и укреплениям на входе в бункеры. Ликвидировали два радара. «Сокол», как рефери, висел над городом. Хуан вёл съёмку. На улице появились два автобуса, набитые бойцами в чёрном. Плазма тут опасна. Мой самолёт занимает позицию. Две очереди из пушки. Не надо мешать людям жить. Ага, вот и показали стволы замаскированные над бункерами пушки укреплений. Четыре длинных дула начали разворачиваться в сторону города. Вот как вы защищать народ собирались. Оплавленные капли металла поплыли по скалам. Ворота бункера стали медленно закрываться. Это хорошо. Толпа в горячке творит самосуд. А мистер Ник с коллегами произведут следствие. Всё будет по процедуре. И виселица тоже.
— Чиф, я Монах. Десять минут до цели. Обеспечьте посадку.
— Принято.
«Сокол» метнулся к аэродрому. Приказав Хуану контролировать обстановку, я куском найденной проволоки завязал двери здания, в котором укрылся персонал. Прикладом разбил окно:
— Братва! Кто сунется на выход – там мины! И моя пушка. Сидите тихо, авось, пронесёт.
Зависаем над стоянкой вертолётов. В городе пошло на убыль. Рядом никого. Четыре самолёта союзников садятся с ходу. Десант развёртывается, как на учениях. Два бронетранспортёра. Подполковники со своими спецами быстро осматривают вертолёты на поле, поднимают их в воздух, зависают рядом со мной. Ник Шепард в составе головорезов Лебедева направился к воротам бункера. Труды наши тяжкие.
Мы не пошли в город. Не следует дразнить разгорячённых людей. После взрыва у ворот подземелья, в городе стало тихо. Из-под земли донеслось несколько очередей. Ребята знают своё дело. Через полчаса пятеро лампасников и какой-то плюгавый тип в мятом костюме предстали перед следствием. Наконец обнимаюсь с друзьями.
— Мистер Фэд. За образцовое проведение операции вы и мистер Оливера представлены к очередным званиям и наградам, — по секрету сообщает мне один из них.
— Уши бы тебе надрать, старый разгильдяй, — мечтает другой. Пойди, пойми это начальство. Набрался у Мари всяких замашек. Сыну своему будете драть. Бедный ребёнок.
Через два часа население Уюта собралось на центральной площади. Мне уже это не интересно. Отвожу мистера Шепарда в сторонку:
— Что нового в крысином царстве?
— Работы предстоит много. Даже мне, при всей любви к профессии, становится не по себе. Этот, в пиджаке, знаете кто? Помощник вашего Президента. Нет, шеф погиб в самолёте, его слишком поздно эвакуировали. Думаю, тут кто-то из таких помощников приложил руку. Решил сам прибрать всё под себя. В сотне километров отсюда был муравейник «выживальцев» на несколько тысяч семей. А в этом бункере – логово Самого. Там царские условия. Для избранных. Но этот прыщ всех сумел обойти. Кроме того, здесь были огромные склады имущества и продовольствия. На их основе и был построен город, а «выживальцам» предоставлены, в общем-то, приличные условия. Гарнизон был укрыт на Таймыре. Они не участвовали в бойне, не высовывались, пока их не позвали. Они были нужны для будущих свершений. Для установления «законной власти». У меня список ещё четырёх выживших гарнизонов. И другой список. Координаты укрытий президентов или премьеров нескольких стран. О степени их сохранности наш корреспондент не знает, но проверить надо каждый, и очень тщательно. Фэд, мы добрались уже почти до самой пенки. Это единственные реально опасные враги Союза. В их кругах вращался тот, кто всё это сотворил. Если я приведу его на эшафот – моя жизнь будет прожита не зря. Я это сделаю.
Время летело со скоростью «Сокола», а уж он-то умел перемещаться быстро! Испытания нового самолёта заняли месяц. Опытные пилоты «выжали» из конструкторов всё, что могли, и даже немного больше. На высоте двадцать тысяч метров аппарат покорил рубеж в четыре тысячи километров в час. В самые высоты стратосферы мы не стремились, но на высоте шестидесяти километров до нас побывало очень мало людей, ещё меньше их оттуда вернулись живыми. Я увидел звёзды при солнечном свете, Земля действительно оказалась круглой. Новые приборы космической навигации и наведения оружия с точностью до метров позволяли определить наше место и точки прицеливания. На закуску, воздушные волки здорово погоняли меня на двух истребителях в учебном бою, но вынуждены были признать, что тягаться с такой машиной, даже с моим мизерным опытом, им очень трудно.
Мы с Хуаном готовились к дальнему перелёту. Спутник зафиксировал населённый пункт в пустынных горах Алтая. Там был настоящий город с аэродромом, на котором базировалось несколько самолётов разных типов, вертолёты. С космоса пришли снимки обширных полей и техники на них. Такой крупной колонии мы ещё не встречали. Следовало поближе познакомиться с её жителями. «Сокол» легко прыгнул на пятиметровую высоту, затем с ускорением и набором устремился на юго-восток. Земля резко проваливалась вниз, вот она уже окуталась синеватой дымкой. Без малого пять тысяч километров мы покорили за пару часов. За двести километров до цели снижаемся и сбавляем скорость. Над горами – ночь. Радарного излучения нет. Можно подойти поближе. Город ярко освещён. Удивительно, они никого не опасаются? Так уверены в своих силах, или ни разу не пуганные за всё время? Делаем несколько проходов. В центре – несколько крупных зданий. Жилые дома двух или трёх этажей. Много автотранспорта припарковано на улицах, несколько грузовиков что-то развозят по городу. Шесть построек явно производственного назначения. Аэродром на некотором отдалении. Группа огней в двух километрах, на пологом склоне огромной сопки. Похоже, там входы в бункеры. Укрепления и огневые точки если и есть, то хорошо замаскированы. Идиллия, как будто вернулись в безоблачное прошлое. Присмотрели удобную вершину в пяти километрах, производим посадку среди кустарника, маскируем машину. Доклад на Ковчег. Мы с Хуаном – «совы», так что вопрос ночного дежурства разыгрываем на пальцах. Он почти всегда выигрывает. Но и мне не спится. Гоняю всечастотный сканер радио эфира в надежде послушать местные новости. Перед рассветом моё любопытство удовлетворено переговорами вылетающего на Таймыр самолёта с диспетчером. Самолёт ложится на курс, по его докладам отмечаю на карте маршрут. Ему понадобится часа три. Думаю, стоит проследить, к кому он направляется. Ковчег даёт добро. Сигналы наземного радара вскоре смолкают, и мы, обогнув город за сопками, догоняем лайнер, ориентируясь по инверсионному следу. Держусь в его задней полусфере на пару тысяч метров выше. Через час полёта земля внизу белеет. Да, это вам не субтропики Норвегии, здесь уже зима!
— Крепость, я Уют, борт один.
— На связи!
— Десять минут лёта до вас, начинаю снижение. Прошу наведение.
— Включаем. Погода безветренная, давление семьсот пятьдесят шесть, минус девять, видимость пять.
Пора уходить со сцены, пищит индикатор радара. Резко пикирую без страха за наши уши – герметичная кабина здорово облегчила нашу жизнь.
— Первый, вы там ничего не уронили? Мелькнуло что-то на радаре.
— Нет, всё на месте. Помехи. Прошу посадку с ходу.
— Добро.
Не выпуская самолёт из виду, мы крадёмся над крутыми высокими скалами. Километров триста восточнее Норильска. Этот город разрушен до основания, я помню снимки из космоса. О дикой красоте местных гор и озёр я когда-то читал, и вот она перед нашими глазами. Суровые места. Дивизию можно спрятать. Зависнув между скал, наблюдаем посадку. Полоса хорошо замаскирована на небольшом плато. Самолёт выруливает с неё на площадку, укрытую маскировочной сетью. Чувствуется профессиональная организация. Хуан переключает каналы сканера, выводит в наушники переговоры.
— Уют, я Крепость.
— На связи!
— Борт первый произвёл посадку. Всё в порядке. Спасибо за доставку и смену, через два часа он вылетит обратно.
— Принято. Конец связи.
В бинокли наблюдаем выгрузку семи десятков пассажиров в военной форме и нескольких грузовых контейнеров. Вскоре такая же партия людей и грузов доставляется к самолёту, и он выруливает на взлёт. Смена вахты на каком-то объекте с угрожающим названием Крепость. Прибывшие исчезают под козырьком скалы. Навидались мы бункеров. Хотя замаскировано здесь, в пример другим, хорошо. Дождавшись, когда умолкнет радар, обгоняем самолёт и незаметно занимаем прежнюю позицию. Город ожил. Снуют машины, люди торопятся по делам. Мирные будни! Что же меня настораживает? Надо советоваться с начальством. Особо оригинальных идей нет. Многие склоняются к мысли уничтожить бункер, а там видно будет. Но Макс возражает: это против наших лозунгов. Агрессии против Союза Крепость не проявляла, мы о ней ничего не знаем. В городе не наблюдаются нарушения прав граждан, идёт размеренная работа, никого не стегают нагайкой и не расстреливают в скалах. Надо пытаться решить вопрос мирным путём. Пойдёт что-то не так – у нас есть, чем усмирить противника. На том и решили. В багажном отсеке «Сокола», где спокойно могут разместиться двое взрослых, упакованы несколько ретрансляторов. Сигнал с Ковчега передаётся через спутник на это устройство, затем уходит в эфир на стандартных волнах. Принятый ответ тоже через спутник попадает на базу. Чтобы никто не мог запеленговать наш передатчик. Компактное устройство очередным рейсом на Таймыр мы доставили к вечеру и установили в малодоступной местности. Сами сместились на шесть километров и заняли позицию для наблюдения. Макс вступает в переговоры на русском языке:
— Крепость на Таймыре, вас вызывает Ковчег!
Несколько минут тишины.
— Крепость на связи. Коммандер Соломонов, рады вас слышать. Ваши передачи очень популярны, Ковчегу есть, чем гордиться.
— С кем имею честь вести переговоры?
— Генерал-майор Васильев. Как это вы успели добраться в нашу глухомань? Ваши намерения?
— Генерал, скажу вам честно. Не знаем, как с вами обращаться. Мы знаем только то, что ваш бункер существует. Агрессии против Союза вы не проявляете. Явных нарушений прав человека за вами не замечено. Но само наличие откровенно военного бункера настораживает. Не желаете ли объясниться?
— Максим Николаевич. У каждого свой путь. Если я предложу вам следовать своей дорогой и не мешать друг другу? Мы знаем координаты Ковчега и ваших союзников и обладаем серьёзными аргументами превентивного давления. У вас они тоже имеются. Стоит ли начинать всё сначала? Может, дадим людям спокойно пожить? Их осталось и так совсем мало.
— Я понял так, что никакие контакты с Союзом вас не интересуют?
— Можно было бы установить обмен информацией в глобальных вопросах, метеорологическими и радиологическими наблюдениями. Обговорить транзитные маршруты летательных аппаратов. Но самое первое – разграничить зоны влияния.
— Эти зоны находятся в пределах Евразии. Мы получили достаточно полную картину глобальной катастрофы. Другие регионы очень нескоро станут пригодными для жизни. Нам придётся делить сравнительно небольшие территории, рано или поздно может возникнуть конфликт. Не проще ли объединиться и решать проблемы мирным путём? У вас свои ресурсы, у нас другие. Мы никому не навязываем свой образ жизни, если вы внимательно слушаете наше радио. Многие союзники строят свои собственные отношения, но в случае возникновения угрозы, объединёнными силами её устраняем. Это касается не только военной, а в первую очередь гуманитарной поддержки.
— Мы обсуждали этот вариант. По некоторым причинам он нас не устраивает. Предлагаем, как говорили раньше, мирное сосуществование.
— Я хорошо помню те времена. Это была не жизнь, а именно существование. Вы сами говорите, что люди хотят просто жить и трудиться, а не заниматься постоянной подготовкой к войне. В этом случае она становится просто неизбежной. Результатов такой политики все мы насмотрелись в последние два года. На сегодняшний день мы с вами представляем две едва не самые крупные силы на планете. Пытаясь сохранить тайну, боюсь, достаточно серьёзную и не вашу, вы противопоставляете себя тем, кто строит новую жизнь без оглядки на обладателя ваших секретов. Никому из нас это не нравится, и от этого отношения будут только ухудшаться. Наши руководители не могут себе позволить настолько опасную ситуацию. Время тех, кто решает наши судьбы за нашей спиной – прошло. И мы готовы доказать это всей своей мощью.
— Знаете, Максим Николаевич, какие мощности ещё неизвестны вам и вашей разведке? Я приоткрою вам этот ящик Пандоры. На планете осталось много из того, что раньше называлось государствами. В законсервированных бункерах, под водой, в убежищах для многотысячного персонала. Пройдёт немного времени – и эти силы начнут шевелить своими мышцами. И только от их первых шевелений вся ваша робингудовская братия рассыплется в пыль.
— Это мы тоже слышали. К сожалению, предыдущие ораторы не смогут поделиться с вами воспоминаниями о результатах таких речей. Если уж вы твёрдо решили хранить верность так называемым государственным деятелям – эвакуируйте воинский гарнизон из Алтая в Крепость для ведения вашей войны. Город Уют заслуживает лучшей участи, чем бомбардировка нашим оружием. Пусть его граждане сами изберут свой путь. Не можете отказаться от ваших идеалов – следуйте им. Держать в заложниках тысячи невинных людей – не по-солдатски, генерал.
— Значит, и туда вы успели сунуть свой нос. Обговорим и эту тему. Одну минуту, не выключайте связь.
— Чиф, смотрите!
Я тронул рули, и «Сокол» поднялся над вершиной скалы. В горе, скрывавшей бункер, открывался огромный люк ракетной шахты.
— Хуан, картинку! Ковчег, готовится к запуску баллистическая ракета. Тревога!
— Картинку держим, Чиф!
Запищал сигнал радарного облучения. Я на бреющем повёл машину между каменными громадами. А вдруг ракета не одна? Так и есть! Ещё два люка отползали от чёрных дыр, увлекая за собой камни и растительность, маскировавшие их до поры. Хуан мгновенно откорректировал электронный планшет.
— Чиф, укройтесь за скалами, через тридцать секунд – залп!
— Принято.
Ныряем в каменный распадок. Таких мощных взрывов я не слышал никогда. Ещё! Ещё. Только благодаря беспримерной лёгкости и мощности двигателей «Сокол» удержался в воздухе. Я взвился над горами. Сопка превратилась в вулкан. Чудовищное пламя закручивалось вихрем, уходящим в самое небо.
— Включить активный поиск!
На максимальной перегрузке облетаем восходящей спиралью страшное пожарище. Так и есть, одна ракета уже чертит чёрный след в зените.
— Ковчег, новая цель!
— Ведём! Залп!
Я ещё не видел в действии установку главного калибра Ковчега. Гигантский огненный метеор ударил в ракету. Белая вспышка – и небо очистилось.
— Чиф, освободить воздушное пространство в радиусе десяти миль от объекта!
— Принято!
Издалека наблюдаем катаклизм. Иначе нельзя назвать то, что происходит на бедной сопке. Кажется, она сгорает, как спичечная головка. Сначала ярко пылала, затем обуглилась, а потом провалилась между скал. Огромный дымящийся кратер издавал такой жар, что мне пришлось уйти ещё дальше и выше.
— Ещё немного, и мы сожжём всю планету, — голос Хуана дрожит.
— Снимай на камеру.
— Я давно её включил.
— Ковчег, я Чиф. Цель гарантированно поражена. Эфир чист.
— Принято. Следовать на Уют.
— Есть.
— Хуан, скопируй запись на мобильный носитель, пока будем в пути.
Сегодня мы бьём рекорды дальности полёта. Четвёртый перелёт. Прибыли поздним вечером. Город живёт вечерней жизнью. Похоже, они ещё не знают об участи бункера. Вот и хорошо. Проплываем над центром Уюта. Оставляем несколько «сувениров» на высотных зданиях и башнях. Действительно, уютное местечко. А не навестить ли нам его?
— Дай-ка флэшку с записью.
— Пожалуйста.
— Я на минутку заскочу в бар, не глуши мотор.
— Вы с ума сошли?
— Площадь пустынная, поднимешься на пять метров и ожидаешь меня. В случае осложнений – поддержишь пушкой или уходишь.
— Опять влетит, Чиф!
— Скажешь, что я пивка решил попить. Выполнять.
— Есть.
«Сокол» зависает над площадью. Редкие прохожие удивлённо рассматривают диковинную машину. Захожу в бар. Зал почти полон, на меня не обращают внимания. Хорошее пиво, люблю этот напиток с курсантских лет. Протягиваю бармену запись:
— Дружище, привет с Ковчега. Покажи людям фильм, как сегодня сгорел бункер по имени Крепость. Пусть все подумают и решат – они с нами, или против нас? Завтра мы свяжемся с руководством.
Служитель стойки не понимает. Сую ему в руку носитель, отхожу ближе к выходу.
— Господа, прошу вашего внимания! Сегодня днём подземный бункер Крепость во главе с генералом Васильевым совершил попытку ракетно-ядерного удара по известной вам вольной колонии Ковчег. Бункер уничтожен. Кинофильм об этом событии вам сейчас продемонстрирует бармен. Подумайте, что вас больше устраивает – идти за такими авантюристами, как покойный генерал, или присоединиться к Союзу свободных людей? Мы с радостью примем в наше общество ваш прекрасный город. Привет вам всем от жителей Ковчега!
Ревизор. Немая сцена. Пользуясь замешательством, гордо удаляюсь, еле сдерживая ноги, рвущиеся перейти на бег. Делаю ручкой Хуану, словно загулявший пассажир такси. Машина подана. Помахав зрителям, плавно отбываем в тёмное небо. Занавес.
— Я Чиф. Прошу Ковчег.
— На связи.
— Видеозапись гибели Крепости передал жителям Уюта. Ретранслятор установлен в зоне прямой видимости города. Продолжаю наблюдение.
— Принято. Как вам удалось?
— Высадился на улице и вручил публике ближайшего бара с краткой речью.
— Вы авантюрист, мистер Фэд.
— У вас есть более подходящий план?
— Отдыхайте до утра. Уйдите подальше от города. Самолёты прибудут завтра.
— Принято.
Хочется полюбоваться результатом сольного выступления. Минут десять всё спокойно. Затем к бару подлетают сразу два военных джипа, люди в форме блокируют площадь. Посетителей и служащих бара выводят и грузят в подъехавший автобус. Как была наша родина государством сексотов, так и осталась. А мы им про свободу. Грустно. Включились сразу два радара. По нашу душу, надо линять. Ложбинками и распадами уходим в далёкие поросшие лесом сопки. Пора отдохнуть.
На рассвете начинается облава. Шесть вертолётов и четыре самолёта планомерно ведут поиски вашего покорного слуги и его оруженосца. Слава Богу, истребителей не видать. Или ждут, когда появимся? На бешеной скорости проскакиваю мимо одного из вертолётов и, едва не цепляясь за вершины, убегаю сначала далеко на юг, потом, сделав заячью петлю, на север. Прячусь в каких-то зарослях километрах в двадцати от города. Поисковики приземляются. На их волне и появляется голос Максима:
— Внимание, Уют. В эфире Ковчег. Сообщите частоту для связи с вашим руководством. Дело чрезвычайной важности.
Через несколько минут связь установлена. Максим излагает тезисы вчерашней беседы с генералом.
— С кем я разговариваю?
— Полковник Шемякин.
— Надеюсь, видеозапись происшествия вы уже просмотрели. Это не угроза. Это лишь демонстрация того, что случается с теми, кто угрожает нам. Мы никого ни в чём не обвиняем и не выставляем никаких претензий. Мы снова предлагаем вам дружбу. Жители города должны сами выбрать свой путь.
— Они его уже выбрали. Мы два года прожили без вас, и дальше проживём.
— Это мнение жителей, или ваше личное?
— Послушайте, какое ваше дело? Что вы лезете со своими коммунистическими утопиями со своей Скандинавии? Вас никто не трогает – не трогайте и вы нас. Уж как-нибудь проживём без ваших подачек.
— Проблема в том, что вы знаете о Скандинавии. В том, что вы не идёте на установление хотя бы формального договора о дружественных отношениях. Это предполагает готовность в любой момент нанести нам удар. Мы не привыкли оставлять за спиной таких партнёров. Мы добиваемся гарантированной безопасности колоний Союза. И мы её добьёмся.
— Вы даже не знаете, куда вы вторгаетесь! Задействованы такие силы, что от вас не останется мокрого места!
— Я имею основания считать, что всё население планеты на сегодняшний день не превышает десяти миллионов человек. Из них девять — влачат полуголодное существование, даже не подозревая о ваших таинственных силах. Ваши вожди, укрывающиеся второй год в бункерах, пусть даже с ядерным оружием и тысячными армиями, просто боятся вылезти наружу. Там их поджидает радиация или отчаявшиеся люди, которые в лучшем случае заставят поделиться всем необходимым. На тушёнке долго не протянешь. Значит, им нужны селения, подобные вашему. Поверьте моему опыту: люди больше не желают кормить этих крыс. И они с готовностью вешают и топят тех, кто пытается им это навязать. Сделаем вывод. Люди – это всё. А ваши начальники, при всех запасах и чемоданах с золотом – ничто. После минувших событий здравомыслящий человек не позволит снова посадить себе на шею тех, кто виноват в его бедах. Наверняка у вас есть личный интерес в этом деле. И планы по его достижению. Вы не на тех поставили, полковник. Они снова отсидятся в своих норах. А вы подставите под смертельную угрозу тысячи людей. И тем самым повяжете на свою шею пеньковый галстук. Так было уже много раз. И так будет всегда.
— Я не желаю с вами разговаривать на эту тему.
— Вам придётся разговаривать с вашими людьми.
— Только их забыли спросить… Что?! Убрать! Очистить улицы!
И пошел в эфир нецензурный жаргон. Полковник забыл выключить микрофон. Было отчего. Вчера, путешествуя над крышами города, я установил радиоприёмники с мощными динамиками в очень недоступных местах. А сегодня весь город внимательно слушал переговоры. Гласность, провозглашённую пятнистым предателем, никто не отменял.
На улицах творились беспорядки. Население собиралось в толпы. Зазвенело битое стекло. Потёк первый разбитый нос. Появились военные с оружием. Вот уже пролилась первая кровь. Такие события развиваются от плохого к худшему. В воздух поднялся вертолёт. Он направился в сторону центра, где было жарче всего.
— Хуан, картинку!
— Есть!
— Ковчег, по вертолёту, пли!
Огненный шар не дал упасть на землю даже обломкам.
Следующий вертолёт, уже готовый взлетать, постигла та же участь. Экипажи остальных машин, пригибаясь и оглядываясь, бросились в укрытие. Со стороны бункеров двигалась колонна автомобилей с солдатами, бронетехника. Жалко служивых, но воевать надо ЗА народ, а не против него. Смерть их была не лёгкой, но быстрой. Следующий удар мы нанесли по сооружениям казарм и укреплениям на входе в бункеры. Ликвидировали два радара. «Сокол», как рефери, висел над городом. Хуан вёл съёмку. На улице появились два автобуса, набитые бойцами в чёрном. Плазма тут опасна. Мой самолёт занимает позицию. Две очереди из пушки. Не надо мешать людям жить. Ага, вот и показали стволы замаскированные над бункерами пушки укреплений. Четыре длинных дула начали разворачиваться в сторону города. Вот как вы защищать народ собирались. Оплавленные капли металла поплыли по скалам. Ворота бункера стали медленно закрываться. Это хорошо. Толпа в горячке творит самосуд. А мистер Ник с коллегами произведут следствие. Всё будет по процедуре. И виселица тоже.
— Чиф, я Монах. Десять минут до цели. Обеспечьте посадку.
— Принято.
«Сокол» метнулся к аэродрому. Приказав Хуану контролировать обстановку, я куском найденной проволоки завязал двери здания, в котором укрылся персонал. Прикладом разбил окно:
— Братва! Кто сунется на выход – там мины! И моя пушка. Сидите тихо, авось, пронесёт.
Зависаем над стоянкой вертолётов. В городе пошло на убыль. Рядом никого. Четыре самолёта союзников садятся с ходу. Десант развёртывается, как на учениях. Два бронетранспортёра. Подполковники со своими спецами быстро осматривают вертолёты на поле, поднимают их в воздух, зависают рядом со мной. Ник Шепард в составе головорезов Лебедева направился к воротам бункера. Труды наши тяжкие.
Мы не пошли в город. Не следует дразнить разгорячённых людей. После взрыва у ворот подземелья, в городе стало тихо. Из-под земли донеслось несколько очередей. Ребята знают своё дело. Через полчаса пятеро лампасников и какой-то плюгавый тип в мятом костюме предстали перед следствием. Наконец обнимаюсь с друзьями.
— Мистер Фэд. За образцовое проведение операции вы и мистер Оливера представлены к очередным званиям и наградам, — по секрету сообщает мне один из них.
— Уши бы тебе надрать, старый разгильдяй, — мечтает другой. Пойди, пойми это начальство. Набрался у Мари всяких замашек. Сыну своему будете драть. Бедный ребёнок.
Через два часа население Уюта собралось на центральной площади. Мне уже это не интересно. Отвожу мистера Шепарда в сторонку:
— Что нового в крысином царстве?
— Работы предстоит много. Даже мне, при всей любви к профессии, становится не по себе. Этот, в пиджаке, знаете кто? Помощник вашего Президента. Нет, шеф погиб в самолёте, его слишком поздно эвакуировали. Думаю, тут кто-то из таких помощников приложил руку. Решил сам прибрать всё под себя. В сотне километров отсюда был муравейник «выживальцев» на несколько тысяч семей. А в этом бункере – логово Самого. Там царские условия. Для избранных. Но этот прыщ всех сумел обойти. Кроме того, здесь были огромные склады имущества и продовольствия. На их основе и был построен город, а «выживальцам» предоставлены, в общем-то, приличные условия. Гарнизон был укрыт на Таймыре. Они не участвовали в бойне, не высовывались, пока их не позвали. Они были нужны для будущих свершений. Для установления «законной власти». У меня список ещё четырёх выживших гарнизонов. И другой список. Координаты укрытий президентов или премьеров нескольких стран. О степени их сохранности наш корреспондент не знает, но проверить надо каждый, и очень тщательно. Фэд, мы добрались уже почти до самой пенки. Это единственные реально опасные враги Союза. В их кругах вращался тот, кто всё это сотворил. Если я приведу его на эшафот – моя жизнь будет прожита не зря. Я это сделаю.
