Плохо. Очень плохо.
Владимир проснулся от боли. Взглянул на часы: пятый час утра. Болело так, словно с разбега ударился грудью о железную стенку. Да что же это такое! Спал себе человек, и на тебе – приложили по рёбрам чем-то увесистым, аж дыхание сводит! Кто?
В комнате стоял рассветный полумрак, за открытым окном чирикали птахи, свежий летний воздух колыхал лёгкую ткань занавески. Никого. Жена спала в соседней комнате. С некоторых пор они отходили ко сну порознь. К сожалению, возраст берёт своё. Он, шутя, называл это старческим маразмом, но, как сказал Жванецкий, в каждой шутке есть доля шутки. Ему вечерами бывало трудно уснуть, засиживался у компьютера, частенько выходил покурить на балкон. Супругу это беспокоило, и она уходила в свою спальню. К тому же, оба в какое-то время стали громко храпеть. Так что, даже засыпая вместе, они могли проснуться в разных комнатах: кто-то не выдерживал и совершал побег. Утром шла весёлая разборка, кто сегодня оказался слабее. С подругой Владимиру повезло. В свои пятьдесят с копейками она оставалась милой, любящей и красивой женщиной, свыкшейся с его привычками и недостатками, уважающей и ценящей своего мужа. Он, в свою очередь, продолжал относиться к ней бережно и нежно, иногда баловал, помогал по хозяйству и даже где-то считал себя подкаблучником, не особо расстраиваясь по этому поводу. Потому что в жизни семьи главной была – Валентина. Она содержала квартиру, воспитывала позднего сына, решала все домашние и житейские вопросы. А как иначе? Ведь именно на её плечах оставались все проблемы, когда он на месяцы уходил в море. Такова судьба жены моряка. Он отвечал любовью и пониманием, тихонько благодаря Бога за то, что послал ему надёжный тыл. За то, что хочется вернуться к этой женщине, в этот дом, к нормальной человеческой жизни после разлук, штормов, трудов и прочих радостей жизни моряцкой.
Поднялся. Закружилась голова, тело было каким-то тяжёлым, лоб взопрел. Непорядок. Что это с ним? Заболел, что ли? С чего бы? Вчера чувствовал себя хорошо, разве что пару рюмок коньячку вечером принял, так для моряка это – пыль. Прошёл в спальню, прилег возле супруги, обнял, нежно поцеловал в щёчку. Она со сна потянулась к нему, прижалась податливым нежным телом.
— Солнышко, просыпайся. Дело есть.
— Какие дела в такую рань? Давай ещё подремлем, я такой сон видела…
— Нехорошо мне.
С Валентины сон слетел мигом.
— Что? Где болит?
— Вот здесь, как будто ногами били. И слабость. У тебя таблетки были.
В глазах внезапно потемнело, окружающий мир стал удаляться, из солнечного утра превращаясь в яркую точку где-то вдали. Боль ударила прямо в сердце, дыхание спёрло. Захотелось плакать, кому-то пожаловаться…
— Валя… Валечка…
Приехавшая ”Скорая помощь” ничего поделать уже не смогла.
Владимир Соменко, пятидесяти шести лет, скончался от обширного инфаркта. Медики увезли тело. Валентина Соменко, склонившись над спящим сыном-подростком, тихо плакала. За окнами начинался новый летний день. Первый день её горькой вдовьей судьбы.
Печальная история. Впрочем, довольно тривиальная. Каждый день кто-то уходит из этой непростой жизни. Вопрос только – куда? Религия имеет на это свои ответы, наука – другие. Скажем честно: никто из ныне живущих людей на этот вопрос ответить не может. Вроде бы и существовали прецеденты воскрешения, да только за давностью лет обросли они легендами и домыслами до такой степени, что объективно изучить эту тему очень и очень трудно. А ”свежие” источники таких сведений, к сожалению, хранят молчание. В прямом смысле слова – гробовое. Существует теория реинкарнации, или переселения душ. Иногда в прессе появляются статьи о чудесных случаях выявления у детей ”памяти о прошлой жизни” в другом месте или даже времени. К сожалению, мистификации и откровенные мошенничества на эту тему начисто отбивают охоту доверять, возможно, и реальным фактам. В некоторых верованиях этому есть объяснение. Дескать, новорожденный ребёнок первые несколько дней жизни помнит своё прошлое, но сказать не может – тело не владеет навыками речи. Вот он и страдает, горько плачет по своей минувшей жизни и потере близких. Затем память стирается, и душа начинает свой новый путь с чистого листа.
А всегда ли с чистого? Неужели на миллиарды бессмертных человеческих душ никогда не случается хоть одной статистической ошибки? Неужели природа, или карма, или божественный промысел – называйте, как хотите – не допускает погрешностей? За десятки тысяч лет развития вида гомо сапиенс? Не смешите мои тапки!
В общем, дело было так…
